взяв в руки бокал, до самых краев наполненный обжигающе-холодным коктейлем из сплава ярости, боли и ненависти, Ита должна была испить эту чашу до дна. Дойти до самого конца своего пути и выполнить данную себе клятву, чего бы ей это ни стоило.
Кроме троих людей-лучников — меня, Свена и Карта, в состав предстоящей экспедиции вошли: пара имуров — Динкс и Лам, двое темных эльфов — Айвель и Валд, а также пятеро орков во главе с Олитунгом — существом, в чьей могучей груди билось два сердца.
Дроу и телохранитель-имур были универсалами — прекрасно владели как луками, так и холодным оружием. Динкс, судя по всему, был неплохим магом. Каждый орк представлял собой мощный кулак — стену, за которой более легкие и подвижные бойцы могли чувствовать себя в относительной безопасности. С тремя людьми-лучниками все было понятно без лишних объяснений. Дело оставалось за разведчиками.
Наш путь пролегал через леса, поэтому я хотел взять в отряд пару воргов, но в последний момент передумал. В отличие от всех остальных рас ворги были диким и необузданным племенем, мало чем отличаясь от животных. И даже несмотря на то что они были лучшими из лучших, мне не хотелось обременять себя лишними проблемами.
Именно эти соображения натолкнули меня на мысль о гоблинах. Несмотря на свою трусость (а может быть, именно благодаря ей), осторожные гоблины были неплохими разведчиками. К тому же я хорошо знал Мгхама, поэтому мог рассчитывать на то, что, учитывая «старую дружбу», он даст своих лучших следопытов.
Но для начала пришлось разобраться с дуэлью орка и дроу...
Разговор с Фасой занял не больше получаса, поэтому, вернувшись в расположение лагеря, я застал всех на месте. Несмотря на то что совсем недавно принц дроу валялся в пыли, сейчас его одежда выглядела слегка помятой, но чистой. В другое время я, может быть, удивился бы этому, но сейчас было не до того.
— Я собираю отряд. — Эти слова не походили на пламенное воззвание полководца, обращенное к своим верным войскам, но главное, все присутствующие поняли, что подразумевалось.
— Могу я разобраться с презренным орком до того, как мы отправимся в путь? — Принц дроу по- прежнему оставался заложником чести, поэтому считал само собой разумеющимся свое участие в предстоящей экспедиции.
— Нет!
Отвечая на невысказанный вслух вопрос, я пояснил:
— Потому что он пойдет с нами.
— А не слишком ли ты много на себя берешь, человек? — В голосе звероподобного орка звучала ничем не прикрытая угроза. — Никто не смеет приказывать Олитунгу.
— Даже верховный главнокомандующий нашей армии?
— Ты не верховный главнокомандующий.
— Считай, что в данный момент я говорю от его имени. Мне нужен ты и еще четверо лучших бойцов из присутствующих здесь орков. Отбери тех, кого считаешь нужным, остальных отправь...
— Забудь об этом.
— Неповиновение во время военных действий приравнивается к измене и карается соответственно. — Я говорил мягко, без нажима — еще не угрожая, а просто констатируя факт.
— Ты хочешь испугать меня файтом? Отдать приказ этой безмозглой туше, а сам, словно жалкий червяк, отсидеться в стороне? — Олитунг издевательски расхохотался, хотя в только что сказанном не было ровным счетом ничего смешного. — Этот глупый танцоришка, — рука орка махнула в направлении дроу, — по крайней мере не трус и может сам постоять за себя. А ты... человек... — он сбился, подбирая более точное определение, — как и все твои соплеменники, ты абсолютно ни на что не годен.
Айвель шагнул вперед, для того чтобы убить наглеца, посмевшего назвать «танцоришкой» не кого- нибудь, а наследного принца, но я сжал его локоть и тоном, не допускающим возражений, сказал:
— Не сейчас.
Больше чем уверен — для дроу не составило бы особого труда освободиться, повергнув меня на землю, после чего он дал бы выход своей ярости, убив орка, посмевшего унизить его. Но Айвель был принцем. Поэтому умел не только держать свое слово, но и владеть чувствами.
— Не сейчас, — повторил я, все еще не до конца уверенный в том, что он не плюнет на все свои мнимые кодексы, не отшвырнет меня в сторону и не продолжит дуэль.
Впрочем, мои опасения оказались напрасными.
— Какие-то проблемы личного плана? — Олитунг вновь издевательски расхохотался.
Было очевидно, что он откровенно нарывается на неприятности.
— Файт убьет тебя и всю твою компанию в случае невыполнения приказа.
Если бы у орка было только одно сердце, наверное, я бы не стал церемониться с этой огромной грудой мышц, без особого труда найдя ему равноценную замену. Но его удивительный дар (до этого дня я никогда не слышал, чтобы в чьей-либо груди одновременно бились два сердца) да еще смелость, переходящая границы разумного, заинтересовали меня.
— Хочешь убить? Пожалуйста — лучше погибнуть воином, чем стать рабом жалкого человека.
«Последний шанс», — подумал я про себя и, коротко кивнув файту, приказал:
— Возьми его!
Фаса послала своего слугу, чтобы он помогал мне в решении любых проблем. В данный момент Олитунг был моей главной проблемой, поэтому огромный монстр беспрекословно выполнил приказ, исходящий из уст смертного.
Несмотря на то что орк находился в сжатой ладони файта, не в силах даже пошевелить пальцем, он не испугался и, более того, сохранил прежний задор:
— Скажи напоследок, все люди такие трусливые недоноски — или только ты один?
— Ты правда хочешь услышать прямой и честный ответ на этот вопрос? — Я подошел почти вплотную, чтобы увидеть его реакцию.
— Конечно честный, какой же еще?
Этому сумасшедшему орку не было страшно, даже несмотря на то что в любую секунду огромная рука файта могла раздавить его всмятку, словно какой-нибудь перезревший фрукт.
— Если не пойдешь со мной, то узнаешь ответ на интересующий тебя вопрос на собственной шкуре.
— Каким образом?
Он даже не догадывался, что ему предстоит услышать, поэтому ничего не боялся.
— Я закую тебя в цепи и посажу в клетку, а файт доставит в Арлон. Может быть, эта война продлится полгода, а может быть, год или десять лет, но все это время ты просидишь в клетке, разъезжая по ярмаркам в качестве выставочного экспоната. Ты будешь слишком ценным животным, чтобы надсмотрщики позволили тебе умереть. Поэтому не волнуйся — жизнь пленника будет вне опасности. Конечно, иногда, для развлечения публики или просто смеха ради, балаганщики будут протыкать одно из твоих сердец, но ты же сказал, что в этом нет ничего страшного — рана затянется, оставив лишь небольшой шрам. Вот тогда-то у тебя будет достаточно времени, чтобы познать истинную природу людей и самому ответить на только что заданный вопрос.
Я ударил в единственное незащищенное место. Ударил сильно и целенаправленно. И сумасшедший орк, казалось не боящийся ничего на всем белом свете, не выдержал этого удара.
Гордость не позволяла Олитунгу просить о пощаде, но он надломился. Это было очевидно. Орк молчал, однако в глубине его глаз застыло странное выражение. Эти глаза никогда прежде не знали, что могут чего-то бояться, но прямо здесь и сейчас выдали с головой своего хозяина.
Я не хотел ни убивать, ни тем более унижать этого заносчивого воина, мне просто был нужен сильный отряд, способный продержаться в тылу вражеских армий столько времени, сколько потребуется, чтобы мятежный сын Хаоса нашел нас.
И если прямо сейчас я не протяну ему руку помощи, а он промолчит, то...
