Как бы мне ни хотелось обратного, придется выполнить свою угрозу, потому что командир, бросающий слова на ветер, теряет авторитет в глазах подчиненных и ему уже нет веры. Не только в обычной жизни, но и в бою.
— У тебя все еще есть выбор. — Несмотря на то что он несколько раз оскорбил меня, я предоставил подавленно молчащему Олитунгу шанс с честью выйти из этой непростой ситуации. — Ты можешь подчиниться приказу, исходящему из уст уполномоченного представителя владычицы Хаоса, или же быть наказанным по законам военного времени.
Несмотря на то что он был грубым, более того — сумасшедшим орком, его все-таки нельзя было назвать глупым. Предложенный мной вариант мог удовлетворить даже щепетильного в вопросах чести дроу, не говоря уже обо всех остальных расах, поэтому в конечном итоге Олитунг пробурчал:
— Я подчиняюсь приказу Фасы.
— Отлично, в таком случае осталась всего одна небольшая формальность. Мне нужны гарантии того, что во время нашей экспедиции между орками и дроу не будет никаких разногласий. Как только вернемся — можете перерезать друг другу глотки, меня это не касается, но пока мы не выполним поставленной задачи, о былых обидах придется забыть.
— А что, я могу и подождать! — Было прекрасно видно, что к орку возвращается не только былая уверенность в собственных силах, но и прежний веселый задор.
Я повернулся к Айвелю, который после непродолжительной внутренней борьбы все же сумел совладать со своими чувствами:
— Слово дроу, — торжественно произнес он, — что на время похода я забуду о существовании этого... — Он замешкался, пытаясь заменить очевидное ругательство каким-нибудь более или менее приличным словом, но в конечном итоге не нашел ничего лучшего, как сказать: — Этого животного.
— Олитунг назвал дроу плохим танцором, Айвель сравнил орка с животным. Итак, вы квиты, — быстро вмешался я, предвосхищая новую вспышку оскорблений, способную перерасти в продолжение дуэли. — Раз все благополучно разрешилось, мы с файтом ненадолго отлучимся, чтобы заручиться поддержкой имуров.
Лицо орка расплылось в оскале, который, судя по всему, означал улыбку.
— Вербуешь рекрутов старым проверенным способом? — Он недвусмысленно намекал на слугу Фасы.
— Некоторые не понимают с первого раза, поэтому приходится объяснять. К моему возвращению отберешь четырех лучших бойцов из своей группы, — я перешел на деловой тон, — остальных отправишь туда, откуда пришли.
— Сделаю.
— Не сомневаюсь! — С этими словами я шагнул на раскрытую ладонь файта — и перенесся к имурам.
Убедить Динкса примкнуть к нашим рядам не составило особого труда. Присутствие слуги Фасы плюс жесткий (точнее, все-таки жестокий) ультиматум, не оставляющий иного выбора, кроме как сдаться или умереть, в предельно сжатые сроки решили исход дела.
А когда я вновь появился в лагере, там уже находилась обещанная богиней поддержка в лице шестерых утангов.
Сначала я даже подумал, что это какая-то разновидность големов, но изменил свое мнение после исчерпывающих объяснений Айвеля.
— Много раз слышал о них, но никогда прежде не видел этих созданий. — Было очевидно, что дроу взволнован. — Старые легенды гласят, что в глубокой древности бесчисленные легионы утангов — непобедимых воинов, состоящих не из плоти и крови, а из материи, в чем-то похожей на камень, бросили вызов небесам, вознамерившись низвергнуть самих лордов. Заручившись поддержкой нескольких магов, они нашли путь в сферу Хаоса и хлынули внутрь, словно стая прожорливой саранчи, сметая и уничтожая все на своем пути. Их сила была именно в количестве: как бы ни был силен медведь, ему никогда не справиться с целым роем пчел. Крошечные насекомые в конечном итоге победят, доведя до умопомрачения и закусав до смерти огромного исполина.
Сражение в сфере Хаоса — оплоте лордов — было великой битвой, в которой пало бесчисленное количество воинов с обеих сторон. И кто знает, чем бы она в конечном итоге закончилась, если бы вдруг все утанги не пали. Это было удивительно и необъяснимо, никто до сих пор так и не знает, что послужило причиной их поражения. Наверняка лорды в курсе, но боги не станут делиться своими секретами с кем бы то ни было.
Хаос был на волос от поражения, но все же победил, а раса утангов была полностью уничтожена — стерта с лица земли. Однако в назидание потомкам или во имя каких-то других, одной только ей ведомых целей Фаса воскресила несколько воинов, сделав этих неодушевленных марионеток своими слугами.
С тех пор они не живые, но в то же время и не мертвые. Не знаю, как это вообще может быть, потому что даже у некромантов нет ответа на этот вопрос.
— Значит, это и есть те самые воины, некогда бросившие вызов самому Хаосу? — Я посмотрел новым взглядом на шесть неподвижно застывших фигур.
— Выходит, что так.
— И они пойдут с нами?
Он бросил на меня недоуменный и в то же время достаточно красноречивый взгляд, после которого я понял, что сморозил откровенную глупость. Утанги не только пойдут с нами, но и будут беспрекословно подчиняться любому приказу командира нашего небольшого отряда. А так как старшим был я, то выходило, что эти легендарные воины отныне находятся в моем полном распоряжении.
— Что-нибудь еще можешь сказать о наших новых союзниках?
— Пожалуй, нет. — Айвель отрицательно покачал головой. — Вплоть до сегодняшнего дня я был уверен, что утанги — не более чем красивая старая легенда. И уж тем более не мог предположить, что когда-нибудь буду сражаться с ними бок о бок.
«Лучше бы тебе никогда не видеть ни меня, ни этих несчастных, с которыми так жестоко обошлась владычица Хаоса», — подумал я про себя и, не решившись высказать эти безрадостные мысли вслух, молча зашагал к палатке с ранеными.
Имуры должны были подойти ближе к вечеру, а в оставшееся время мне еще предстояло решить вопрос с разведчиками и отправить домой остатки моих людей. Согласно договору с Фасой, не участвующие в экспедиции лучники возвращались в родное поселение. Так как в более или менее нормальном состоянии находились только я, Свен и Карт, то для нас троих эта проклятая война продолжалась, а все остальные... Они практически уже были дома. Файт обладал способностью мгновенно перемещаться из одной точки пространства в другую. Не знаю, каким образом ему это удавалось, впрочем, это было совершенно не важно. Главное то, что не пройдет и нескольких секунд, а два с лишним десятка людей окажутся в родном городе — месте, где родились и выросли, откуда ушли на войну, чтобы в конечном итоге, несмотря ни на что, вернуться обратно живыми.
Прощание не затянулось надолго, потому что это было бы невыносимо тяжело как для меня, так и для всех остальных.
— Если увидите отца, передайте, что я люблю его, но даже если выживу, то никогда не смогу вернуться домой. А еще расскажите вашим нынешним и будущим детям правду об этом походе. Все как было. Ничего не скрывая.
— И еще... — В горле застрял тугой ком, мешающий говорить. С трудом проглотив его, я закончил: — Скажите... всем им... — Я сделал рукой широкий полукруг, как будто пытаясь охватить этим жестом весь мир. — Скажите, что мы не предатели... Самое главное — скажите всем им, что мы не предатели, — повторил я, чувствуя, что еще немного и, не выдержав, сорвусь на крик — долгий и безутешный вой загнанного в клетку волка...
Нет. Время для этого последнего, рвущего жилы и связки крика еще не пришло. Может быть, позже, но только не сейчас... Резко развернувшись и даже не попрощавшись, я вышел прочь из палатки, дав знак расположившемуся неподалеку файту, что он может отправляться.
