крысы, обитающей на задворках Хаоса.
– Крысы?!
– Да. У меня нет времени для объяснений и почти не осталось сил. Леруф должен получить жертву – и тогда перенесет на остров утанга с веревкой.
– Каким образом?
– Просто дойдет по воздуху. Подданным Хаоса это под силу.
Ага. На Мефисто нельзя долететь, но пешие прогулки не возбраняются.
– Значит, в обмен на услугу ты пообещал твари кого-то из нас?
Динкс скривился, будто от невыносимой зубной боли, впрочем, быстро взял себя в руки и продолжил:
– Да. Орк ведь жаждал крови. Он в любом случае должен был умереть.
– А что будет, если леруф не получит жертву? – Я никак не прореагировал на последнюю фразу имура.
– Я не смогу его удержать. Он вырвется на свободу и убьет всех. Или решит позабавиться, утащив жертву в свою мерзкую нору… Лам, крысе нужна свежая кровь. Быстро… Я начинаю… – лицо мага свела очередная судорога, – терять силы…
Телохранитель повернулся в сторону орка. Его намерения не вызывали сомнений. Будет Олитунг защищаться или нет, уже не имело значения.
– Забудь. – Я покачал головой. – Ты не тронешь его. Одно движение – и утанги переломают тебе руки и ноги. А после заставят смотреть, как леруф пожирает Динкса.
Мне была глубоко безразлична судьба орка. Но скормить его отвратительной твари…
К такому я был не готов.
Как ни странно, угроза остановила имура. Он мог умереть за хозяина, но не вынес бы собственного бессилия.
Увидев, что телохранитель застыл в нерешительности, я продолжил:
– У меня есть идея получше. Давайте принесем в жертву мага. Он пообещал крысе свежее мясо. Пусть держит слово.
С моей точки зрения, это было справедливо. Тот, для кого чужая жизнь не стоит и ломаного гроша, не должен удивляться, если к нему отнесутся так же. За исключением Лама, всем было глубоко наплевать на Динкса. В разношерстном отряде, состоящем из представителей разных рас, если о ком беспокоились, то лишь о соплеменниках.
Отдать мага крысе? Прекрасно! Не будем медлить. Давайте скорее сделаем это!
Подавляющее большинство присутствующих поддерживали командира. Возражения Лама не принимаются, а значит…
– Не получится.
Все как по команде повернули головы в сторону Олитунга.
– После того как маг умрет, демона некому будет сдерживать – и он вырвется на свободу, – пояснил он.
Я мог спросить, откуда орк знает столько подробностей, но не стал.
Тот, кого прочили на роль жертвенного тельца, вряд ли станет выгораживать палача.
– Скорее. – Динкс уже не говорил, а натужно хрипел. Создавалось впечатление, что его душат. – Я больше не могу сдерживать…
Видя всеобщее замешательство, Кламст повернулся к разведчикам и выкрикнул несколько отрывистых команд, больше похожих на лай шакала, чем на нормальную речь. Невозможно догадаться, что означал бессмысленный поток исковерканных фраз, но те, к кому была обращена команда, поняли командира. Кламст отдал приказ напасть на Олитунга.
По два ножа в руке.
Восемь за один раз, если кинуть одновременно.
В такую большую мишень трудно промахнуться.
Орки живучи, и не факт, что гигант умрет сразу.
Но леруф получит свежую кровь, и у остальных появится шанс выжить.
Имуры, дроу, орки и даже никчемные люди считали гоблинов жалкими ничтожествами, ни на что не способными трусами. А сами спрятались в кусты, когда возникла необходимость принять единственное решение. Простое и очевидное. Одна смерть в обмен на множество жизней.
Может, это безрассудная смелость загнанного в угол зайца, потерявшего всякую надежду вырваться из западни. Или Кламст боялся зловещей крысы Хаоса намного больше, чем гнева оставшихся в живых орков и приговора Хрустального Принца. Как бы то ни было, но гоблин принял решение. А трое разведчиков поддержали своего командира…
Я смотрел на агонию Динкса и, как ни странно, не испытывал никаких чувств. Вообще никаких. Ни радости от того, что ненавистный враг прямо сейчас умрет у меня на глазах, разорванный леруфом, Ни торжества от того, что лучники Сави наконец будут отмщены. Ничего.
