– Ты готов? – Некромант подошел к небольшому камню, ничем не отличающемуся от десятков других, в беспорядке раскиданных по пещере.
– Да.
– Тогда начинаем. Ложись на спину, так, чтобы голова оказалась вот здесь, рядом с камнем… Хорошо. А теперь самое главное. Что бы ни случилось, не используй свои магические способности. В определенный момент покажется, что ты умираешь, погружаясь в бездонную пустоту мрака. Никогда не тонул?
– Не приходилось, – Этан не смог скрыть кривую усмешку.
Задавать такие вопросы бывшему богу не слишком разумно.
– Неприятное ощущение.
– Верю.
– Главное – не рвануться наверх к свету. Чревато непредсказуемыми последствиями. Дважды я проводил этот обряд. И оба раза в качестве подопытных кроликов выступали обычные смертные. Мне без труда удалось в зародыше задушить их робкие попытки вырваться, но ты – ты слишком силен. Помни, если потеряешь контроль над собой, можешь погибнуть… Мы оба погибнем, – добавил Крэмс, немного подумав.
– Спасибо за предупреждение.
– И еще. Смерть и вправду коснется тебя, забрав некую часть.
– А нельзя ли без этого?
– Чтобы вырваться из зубов акулы, пловец должен пожертвовать чем-то.
– Ты хочешь сказать…
– За все нужно платить. Потеряв меньшее, сохранишь большее.
– И насколько сильно я изменюсь после смерти?
– Все будет зависеть от тебя самого. Ловец жемчуга способен продолжать работать, даже потеряв в бою с акулой одну руку, а может спиться и погибнуть в расцвете лет.
– Да, это так.
Несмотря на видимое согласие, в голосе Этана слышалось больше сомнения, чем уверенности. Быть полубогом – это одно, а недочеловеком без сердца – совсем другое. Может, для высохшего от старости и сошедшего с ума некроманта потеря части своего «я» ничего не значила, а для Этана это будет серьезным испытанием. Но выбора нет, поворачивать вспять поздно.
– Последний вопрос.
– Спрашивай.
– Когда мне покажется, что я умираю, погружаясь в пучину, – на самом деле это погибает какая-то часть моего «я»?
– Да.
– Значит, смерть настоящая?
– Безусловно.
– И зная об этом, я не должен бороться?
– Да. Лучше позволить акуле оторвать руку, чем оказаться проглоченным целиком.
Некромант прав. Мир устроен таким образом, что постоянно приходится чем-то жертвовать.
– Да, лишиться какой-то части лучше, чем потерять все, – рассеянно согласился Этан, думая о своем.
– Итак, ты готов? – Крэмса интересовал конечный результат. Сомнения и переживания гостя к делу не относились. – У нас не возникнет проблем?
– Никаких. Можешь начинать.
– Помни – никакой паники. Потерять часть…
– Уже понял. Можешь не повторять.
– Могу. Но хочу быть уверен в том, что в нужный момент ты поступишь правильно.
– Это в моих же интересах. Давай начнем.
– Хорошо.
Затылок прикоснулся к холодному камню, и Этан закрыл глаза. В голове роился хоровод обрывочных мыслей, но постепенно они начали путаться, превращаясь в шуршание морского прибоя, сквозь который изредка прорывались отдельные обрывки древнего заклинания. Некромант, лежащий с другой стороны камня, бормотал что-то несвязное, а море шумело все громче.
Это было похоже на пограничное состояние между сном и явью. С одной стороны, не до конца потеряна связь с реальностью, а с другой – в сознании мелькает калейдоскоп быстро сменяющихся образов. Причудливый узор времени расплывается масляной каплей по глади мироздания, и, кажется, прямо сейчас откроется нечто важное…
Этан не мог сказать точно, как долго пробыл в странном полузабытьи. Спустя некоторое время пронзительно запахло водорослями. Однако спертый воздух подземной пещеры слишком уж отличался от свежего морского бриза. Видимо, заклинание некроманта перенесло его разум в другое место.
Чтобы проверить догадку, Этан открыл глаза – и увидел, что с окружающим миром произошла
