вопрос: почему ты сам не убьешь Хрустального Принца? К чему возиться со мной и стрелами, если сам можешь прикончить кого угодно.
– Я не убийца.
– Ах да! Ты же великий художник, чей талант…
– Я не могу никого убить. Тот, кто должен изобразить истинную сущность Смерти, не имеет права убивать сам. Таковы условия, изменить которые мне не под силу.
– Даже если речь идет о твоей собственной жизни?
– Ей ничто не угрожает.
– Прости, я забыла – ты ведь бессмертный. А убиваешь исключительно чужими руками. Попросить лес сбросить в пропасть нескольких смертных – не значит убить их.
– Я скорее выполняю волю Сарга, чем…
– Конечно, сам ты ни при чем. Чистый невинный мальчик с незапятнанными кровью руками. Знаешь, больше всего на свете я ненавижу таких, как ты. Говорящих о морали, о долге чести, о достоинстве, гневно изобличающих зло и несправедливость.
– Ты ненавидишь не кого-то или что-то. Ты ненавидишь исключительно ради самой ненависти.
– Не важно, что или кого ненавижу я, сейчас разговор о тебе.
– Ошибаешься. Мы говорим о тебе. А точнее, я начал рассказывать, почему Сарг отдал тебе стрелы судьбы.
– И к чему мы пришли?
– К тому же, с чего начали. Друид полагал, ты можешь убить человека. И вначале так и было. Но после того, как сломались стрелы, все изменилось.
– Разве я стала меньше ненавидеть предателя?
– Наоборот. Еще больше. Просто отныне ты уже не можешь жить без него. А последняя стрела…
– Я уже слышала эту историю, можешь не повторяться. Как только рассчитаюсь с подонком, отдаем ее тебе.
– Сомневаюсь.
– В моем слове?
– В том, что у тебя хватит сил убить свою ненависть.
– Напрасно.
– Нет. Детские обиды и глупые шалости переросли в нечто большее. «Нейтрал» мог убить тебя и не сделал этого. Интересно почему?
– Ты же у нас самый умный и знаешь ответы на все вопросы.
– Я знаю только то, что сейчас здесь происходит нечто странное. Человек не может идти по воздуху, не используя магию. И ты должна была умереть дважды. Первый раз – от руки предводителя отряда, на чью жизнь покушалась, а второй – когда ранила себя отравленным ножом.
– Скажи честно, ты сам не устал от глупых историй? Все эти сказки про крылья смерти на поверку не стоят ломаного гроша.
Толинель тяжело вздохнул. На редкость трудно разговаривать с тем, кто не хочет тебя понять.
– Если я от чего и устал, то лишь от своей миссии. Нас с Саргом многое связывает, поэтому я не смог отказать ему в пустяковом одолжении. Которое на поверку оказалось большим, трудным, запутанным делом.
– Знаешь, я тоже начала от тебя уставать. Если бы я могла без твоей помощи покинуть этот «чудесный» остров, уже давно отдала бы стрелу и забыла о нашей встрече.
– Но без меня ты отсюда не можешь уйти.
– Не могу.
– И потому нам придется дождаться развязки.
– Выходит, так. Кстати, а что ты имел в виду, когда говорил о воздухе и магии?
– Только то, что Принц идет по воздуху, не используя магию.
Предвидя новый вопрос, Толинель пояснил:
– С магией он бы летел по воздуху, а не шел. Улавливаешь разницу?
– Нет.
У Иты создавалось впечатление, что они говорят на разных языках.
– Это Мефисто – остров, куда невозможно долететь. Сюда можно переместиться так, как это сделал я, либо использовать портал. И то и другое обычному человеку не под силу.
– А как же я?
– Во-первых, ты не обычная, а во-вторых, я тебе помог.
– То, что подонок, предавший голос крови, не может быть нормальным человеком, я знала давно, а вот как он идет по воздуху, остается загадкой.
