Меган решила, что ей стоит рассказать о том, что она собирается немного позаниматься с Престоном математикой. Меган не знала, как он отреагирует на эту новость, но в любом случае будет лучше, если он узнает об этом от нее, чем от других людей.
— Ничего не выйдет, — сказал Натан, когда они пересели на диван.
— Почему?
Натан поставил чашку на журнальный стол и посмотрел ей прямо в глаза.
— Потому что ты здесь ненадолго. Он будет надеяться на тебя, зависеть от твоих уроков, а ты соберешься и уедешь. И что тогда? Уж лучше пусть Престон сам разбирается. Пора ему понять, что рассчитывать можно только на себя.
Меган не знала, кричать ей в гневе или плакать. Он все еще не мог понять, что Фармвилл стал ее домом. Более того, он даже смел предполагать, что она предаст Престона после того, как предложит ему свою помощь. Вот, оказывается, какого он был о ней мнения!
— Я всегда выполняю свои обещания, — спокойно сказала Меган. — И когда начинаю какое-нибудь дело, довожу его до конца. Не знаю, отчего ты так настойчиво выживаешь меня из города, но, если Престон нуждается в моей помощи, он ее получит.
Сказав это, она принялась шумно и демонстративно убирать чашки на поднос.
— Что ты делаешь? — спросил Натан. — Я еще не допил кофе.
— Уже допил, — сказала она и, взяв поднос, пошла на кухню.
Смахнув со щеки слезу, Меган вернулась в гостиную. Натан сбросил туфли и растянулся на диване. Рокки спал в ее любимом кресле. Меган замерла на пороге, переводя взгляд с одного на другого.
Натан засмеялся.
— Не обижай моего пса, янки. Не будь такой жадной. Не забывай: он побывал на грани смерти.
Рокки приоткрыл один глаз, взглянул на Меган, затем, прикрыв глаза, закрыл морду лапами и засопел.
— Да, — протянула Меган, — не знаю, отдаете ли вы оба отчет в том, насколько рискованно ведете сейчас себя со мной? Этот поганец спит в моем любимом кресле!
— На твоем месте, — сказал Натан, — я не стал бы его обзывать. Разве ты не слышала, что собаки копируют характеры своих хозяев? — усмехнувшись, добавил он.
На какой-то миг она забыла о той подчеркнуто осторожной манере, с которой он вел себя, переступив ее порог. Как держал ее на расстоянии вытянутой руки. Однако она не забыла о том, что он не верит, что она сможет подготовить Престона. Вернее, захочет сделать это. Что это он вдруг так переменился? Она подошла к дивану и присела на край.
— Ты действительно останешься здесь и поможешь Престону?
Она окинула его недовольным взглядом:
— Я не лгунья.
Одной рукой он обнял ее за талию и привлек к себе.
— Иди ко мне, — хрипло сказал он.
Меган сопротивлялась. Она боялась взглянуть ему в глаза, чтобы не поддаться желанию, которое никуда не исчезало, но все же решилась принять вызов.
— Ты мог бы спросить, почему я собираюсь помочь Престону.
Он бросил на нее подозрительный взгляд, но не оставил попытки притянуть ее ближе к себе.
— Думаю, ты расскажешь мне об этом, даже если я не спрашиваю.
— Верно, — сказала она, — расскажу. Я сделаю это для того, чтобы он мог получить диплом. И если он получит диплом, то непременно женится.
— Надеюсь, этого не случится. Я о женитьбе, разумеется.
— Тутти от Престона без ума. Думает, он с неба может звезды достать. И если он любит ее хотя бы вполовину так сильно…
— Но в этом-то и все дело! Не умеет Престон доставать звезды с неба! Никто из нас не умеет доставать до небес. Такова жизнь. И никогда не научится. Однажды Тутти проснется и поймет это. Но будет поздно. К тому времени, когда она узнает о жизни, разочарования отравят ей существование до конца дней. А я не хочу, чтобы это случилось с ней или Престоном! Престон тоже не поймет, что стряслось. В один прекрасный день он почувствует, что все ушло: мечты, страсть… Рано или поздно это произойдет. Он потратит остаток жизни на то, чтобы вернуть ее глазам то обожание и страсть, что он видел раньше. Он станет доказывать ей, что он все тот же Престон, но все будет напрасно, Меган. И с каждым днем будет только хуже.
Меган, замерла, не сводя с него глаз. Она понимала, что речь идет не только и не столько о Тутти и Престоне.
— Они слишком молоды, чтобы вступать в брак, — продолжал Натан. — Они еще не знают себя. Я не хочу, чтобы Престон взвалил на себя вину за то, что сделал женщину несчастной, и я костьми лягу, чтобы защитить их обоих.
Так это мечты Натана рассыпались в прах? Или речь шла о Саре? Чувствовал ли он себя так, будто предал ее?
Натан видел во взгляде Меган растерянность и вопрос. Чему тут удивляться? Разве она, с ее любовью к Дэну Эшвуду, могла понять, о чем он говорит?
Взгляд Меган был пытлив и в то же время насторожен. Он не хотел пускать ее туда, куда она стремилась проникнуть. Сама не замечая того, Меган приникла к нему и, коснувшись губами его лба, произнесла:
— Хотела бы я, чтобы ты чувствовал по-другому.
— И я, милая.
Он говорил как человек настрадавшийся, приобретший мудрость на пути страданий. Натан Кинкейд сегодня открылся ей новой гранью, и эта грань делала их ближе друг к другу. Она слышала нежность в его голосе, назвавшем ее «милой», и чувствовала нежное прикосновение его мозолистой ладони к руке.
— У меня мурашки побежали по телу, — сказала Меган, чтобы разрядить напряжение. Она сбросила сандалии и прижалась к нему еще теснее, зарывшись головой ему под мышку. Он крепче обнял ее.
— Это нечестно, — сказала она. — Мне так покойно и здорово здесь.
— Что же тут плохого?
— Я не могу предложить тебе того же, что ты мне.
Натан рассмеялся:
— Когда ты рядом, я счастлив.
Меган потерлась носом о теплую кожу у него под подбородком.
— Меган? Ты помнишь ту ночь?
— Да. — Она прекрасно понимала, о какой ночи он спрашивает. — Хотела бы я…
— Чего бы ты хотела, сладкая моя?
— Если бы тогда знала.
У Меган просто вырвались эти слова, но она так и не посмела сказать того, что думает. Как скажет она, что любит его, если он испытывает к ней совсем не такие сильные чувства. Как сможет она пережить неразделенную любовь?
— Что знала, Меган? — снова спросил Натан.
Он приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо, пытаясь прочесть ответ на свой вопрос. Он чувствовал ее колено у себя на бедре и, как ни старался, не мог справиться с растущим возбуждением.
Он смотрел ей в глаза, и под ее взглядом стремительно исчезали остатки самообладания. Он более не владел собой. Он хотел быть с ней.
— Натан, — осведомилась она. — Почему ты пришел сегодня?
Натан растерялся. Какого ответа она ждала?
Он медленно провел ладонью от талии вниз, к бедру, накрыл рукой ее грудь. Он прижал ее к себе так тесно, что она оказалась под ним. Ее рот притягивал, манил.
— Почему, Натан? — допытывалась она.
Желание пронзило его раскаленным клинком. Почувствовав, как восстала его плоть, прижатая к ее бедру, она перевела дыхание. Он замер. Меган закрыла глаза, потом медленно открыла их, встречая его
