Ужин в «Ритце».
В школьные годы «Ритц» был пределом ее мечтаний. Все популярные мальчишки водили туда своих девушек. Ужин в «Ритце» неизменно ассоциировался с мужчинами в смокингах и женщинами в бриллиантах. Конечно, Лейни знала, что большинство постояльцев гостиницы так не одеваются. И все же, войдя вслед за Триш в величественный холл, она полной грудью вдохнула сочившийся из каждого уголка запах успеха.
В хорошие годы — еще в те времена, когда термин «начинающая компания» еще не стал ругательством — Лейни и Тед часто ужинали в лучших отелях Сиэтла. Они даже по воскресеньям ходили на «бранч» в знаменитый зал Георга в «Фермонт олимпик» на Университетской.
Но хотя у Лейни было достаточно денег, чтобы заплатить за еду, она всегда чувствовала себя в этой среде чужой. Она все время ждала, что другие посетители будут показывать на нее и шептать, что ей здесь не место. Как будто она сама об этом не знает. Лейни провела рукой по волосам. Она уложила их час назад, но во влажном воздухе Флориды они быстро встанут дыбом. Если ей не удастся сохранить прическу, через час она будет похожа на одного из тех чихуахуа, что продаются в зоомагазинах.
Затем она поправила белые шелковые брюки, поборов желание вытащить стринги из попы. Красота требует жертв. Это были самые дорогие из ее брюк — на летней распродаже в «Нордстроме» она заплатила за них более двух сотен, — и ей меньше всего хотелось испортить свой вид выставленным на обозрение нижним бельем. К брюкам она надела оранжевый шелковый топ и оранжево-желтую блузку с узором. Наряд дополняли босоножки с такого же цвета стразами. Лейни потратила массу времени на то, чтобы найти подходящие босоножки, и сейчас она радовалась, что не продала их за жалкие пять баксов.
Тогда предлагаемая цена возмутила Лейни до глубины души, но она была в таком отчаянном положении, что готова была взять деньги. Однако в последний момент она выхватила у тетки босоножки и, сдавшись под натиском любопытствующих соседей, которые тянули лапы к ее вещам, от нижнего белья до мерных чашек, сгребла все в одну кучу и криками прогнала прочь зевак.
Говорят, что о человеке многое может рассказать то, как он ведет себя под чьим-то давлением.
Лейни не хотелось думать, какие выводы можно было сделать о ней в тот день.
Она вновь и вновь переживала эту сцену в своих кошмарах, и ей казалось — хотя не очень-то хотелось признаваться в этом, — что в тот день она даже брызгала слюной. И наверняка плевалась.
Лейни тряхнула головой, пытаясь отогнать воспоминания о том жутком дне, расправила плечи и вздернула подбородок. Они вошли в ресторан и остановились перед метрдотелем. Интересно, он может по одному взгляду определить, что она разорена?
Вряд ли. Одета она правильно. Волосы уложены и блестят. А благодаря зубной пасте десятилетней давности, тюбик с которой она отыскала в глубине комода в своей старой ванной, дыхание у нее свежее.
И ничто не указывает на то, как она изнурена.
Во всяком случае, она на это надеется.
Лейни с достоинством кивнула метрдотелю, когда тот окинул ее беглым взглядом. Проверяет, не оскорбит ли она постоянных клиентов, решила она.
Удостоверившись, что посетительницы хотя и не стоят особого внимания, но одеты вполне прилично, мэтр слегка наклонил голову и произнес:
— Вам сюда, дамы.
Устраиваясь за столиком на двоих в ресторане «Ритц», Лейни чувствовала себя так же неловко и такой же чужой, как и пятнадцать лет назад.
— Я буду омара, — объявила Триш, даже не заглянув в меню.
«А я выпью целую бутылку шардоне», — подумала Лейни. Но тут она посмотрела в меню и поняла, что денег не хватит даже на бокал вина, не говоря уже о бутылке.
— Овощи на гриле выглядят вполне заманчиво, — пробормотала Лейни.
Это блюдо выглядело заманчиво, потому что было самым дешевым. К тому же, если она возьмет овощи, у нее будет предлог не заказывать салат. Или десерт. Все, кто ест на ужин баклажаны и кускус с манкой, должны быть обязательно помешаны на здоровом образе жизни и даже не мечтать о том, чтобы заказать — Лейни перевернула страницу и едва не впала в экстаз от разнообразия аппетитных десертов — лаймовый чизкейк, посыпанный молотым орехом макадамия, залитый шоколадной глазурью и украшенный шапкой из взбитых сливок, горячий хлебный пудинг с Заварным кремом на амаретто и свежей черникой…
Сглотнув слюну, Лейни поспешно отодвинула от себя меню.
Во всяком случае, хлеб здесь бесплатный. Им она и наестся.
Когда подошел официант, Триш заказала бокал вина, салат «Цезарь» и омара. Лейни так хотелось шардоне, что у нее дрожали руки, однако она собрала свою волю в кулак и заказала овощи на гриле и воду. С ломтиком лимона.
М-да, негусто.
Посмеиваясь над собой, Лейни откинулась на спинку стула и заставила себя расслабиться. После долгого путешествия было странно снова оказаться среди людей. Целых семь дней она провела в одиночестве, в обществе своих мыслей.
Естественно, эти попутчики приводили ее в ужас.
— Ну как, ты рада, что вернулась домой? — спросила Триш, глядя на сестру сияющими голубыми глазами.
В тысячный раз Лейни подивилась тому, какие они разные со старшей сестрой. Триш светловолосая, голубоглазая и вся мягкая, без острых углов, — типичная счастливая сорокалетняя мать двоих детей. Лейни же на пять дюймов выше сестры, темноволосая и кареглазая. Никто никогда не назвал бы ее худой, но и пухлой тоже. Она скорее… что-то среднее.
Посредственность.
Несколько лет она обманывала себя, думая, что на самом деле представляет собой нечто большее, чем посредственность, но это заблуждение было временным, как замок из сахарной ваты, который тает при первых каплях дождя.
Лейни изобразила на лице бодрую полуулыбку.
— Да, мне очень хочется какое-то время пожить спокойно и решить, что делать дальше, — солгала она.
— Наверное, приятно, когда на тебя сваливаются деньги от опционов. Можешь делать что угодно. — Триш вздохнула и окинула Лейни взглядом, в котором читалась скорее радость за сестру, чем сожаление: «А почему на месте сестры не оказалась я?» Лейни считала, что Триш не способна испытывать такие уродливые эмоции, как зависть.
Наверное, это она унаследовала по материнской линии.
— Да, приятно. — Интересно, спросила себя Лейни, сколько еще она сможет растягивать губы в этой фальшивой улыбке, прежде чем сломается.
Ложь первая: она сказала Триш и отцу, что начинающая компания, на которую она до изнеможения трудилась в Сиэтле, была продана одной частной компании, и они скоро разбогатеют на опционах.
Правда: компания обанкротилась, но за год до этого она попросила всех согласиться на пятидесятипроцентное сокращение зарплаты, а потом выписала чеки только за два последних месяца.
Ложь вторая: она сообщила родственникам, что Тед, ее муж, с которым она прожила три года, решил записаться в Корпус мира и помогать голодающим детям Африки. Да, они охладели друг к другу, но после развода остались друзьями.
Правда: Тед, будучи маниакальным игроком, набрал кредитов почти на четверть миллиона. В настоящий момент его разыскивают за подделку чеков, а развели их заочно.
Ложь третья: она устала работать программистом и приехала в Нейплз, чтобы «найти себя» и понять, какая карьера ее привлекает.
Правда: она так и не получила диплом программиста и в конечном итоге стала работать системным администратором. На этой работе платили неплохо, но программистом она могла бы заработать значительно больше. Хуже всего, единственное, на что она могла рассчитывать, это была работа. Когда и на работе разладилось, Лейни впала в такую глубокую депрессию, что даже не хотела по утрам вылезать из постели. К тому моменту, когда к ней вернулись силы хотя бы для того, чтобы принимать по утрам душ, ее жизнь уже опала, как суфле.
Она приехала в Нейплз не потому, что хотела этого. У нее не было ни гроша, и ей просто некуда было ехать.
Лейни почувствовала, как к глазам подбираются слезы, и поморгала, а потом взяла стакан с водой и ломтиком (бесплатным) лимона.
«Эх, жалость к себе. Моя давняя подруга».
Лейни уже собралась сделать глоток, когда сзади неожиданно кто-то толкнул ее стул. Запотевший стакан упал на стол с таким стуком, что все посетители ресторана перестали жевать и оглянулись.
— Извините, — прозвучал низкий мужской голос, и тяжелая теплая рука легла ей на плечо.
Лейни не шевелясь смотрела, как вода со стола течет на ее белые брюки. Мысли куда-то улетучились: она понимала, нужно что-то сделать, чтобы это прекратить, но не знала, что именно.
К тому же какой смысл теперь суетиться?
Еще одна маленькая неприятность вдобавок к череде крупных.
Мужчина схватил салфетку. Затем, словно зажимая рану, приложил ее к краю стола, чтобы остановить воду.
— Все будет в порядке. Скажите, как вас зовут, и я оплачу ваш счет в химчистке, — сказал он.
Лейни подняла на него глаза. Надо же, он думает, будто ее жизнь можно так просто исправить. Она бы истерически расхохоталась, если бы не задохнулась, когда их взгляды встретились.
Это был один из тех моментов, о которых пишут в глянцевых журналах или в романах. Он был… поразителен. Красив. Темно-карие глаза. Густые каштановые волосы упали ему на лоб, когда он наклонился, чтобы остановить водопад. И пахло от него потрясающе. Как будто он только что принял душ и прыснул на себя каким-то пряным одеколоном.
А она… она продолжала сидеть неподвижно, словно глупая кукла. Парализованная неожиданной мыслью, что смотрит на него так, как смотрит на мужчину влюбленная женщина. Она давно не испытывала никаких эмоций, кроме отчаяния, поэтому сейчас чувствовала себя, как после удара в живот.
— Извините, мистер Данфорт. Я обо всем позабочусь.
Лейни очнулась и заморгала. Она обнаружила, что официант уже спешит к их столику со стопкой чистых салфеток.
«Скажи что-нибудь», — велела она самой себе, когда молчание затянулось.
