Из того, что установлено до сих пор, неколебимо следует, что любовь не играла особо важной роли в жизни нашего героя.
Это подтверждает и Ортанс Сент-Альбен, который парижский период жизни Юзефа знал лучше всех его биографов. В своей книге Сент-Альбен пишет: «После любви к отчизне первое место в его сердце занимала дружба». И довольно пространно рассматривает все, что касается дружбы. А о любовных делах его упоминает только раз в кратком анекдоте по другому поводу.
Поскольку о романтических приключениях Сулковского мне удалось сказать так мало, то упомяну еще об одном случае, когда он выступил или, скорее должен был выступить, как… певец любви.
Мало кто знает, что Юзеф Сулковский еще при жизни своей стал героем… оперного либретто. Этим он был обязан своему доброму знакомому князю Михалу Клеофасу Огиньскому, о котором говорили, что он был лучшим композитором среди дипломатов и лучшим дипломатом среди композиторов.
Египетская экспедиция Бонапарта произвела величайшее впечатление во всем мире и особенно сильно подействовала на воображение художников. Автор известных полонезов, пребывающий в это время в Гамбурге, при первом известии об экзотической войне тут же принялся писать оперу под названием «Зелис и Валькур», рассчитывая, вероятно, на то, что она будет поставлена в Париже в день триумфального возвращения победителей. Сочиняя либретто, он, разумеется, не забыл и о Сулковском.
Опера имела неприкрыто пропагандистский характер и подчеркивала цивилизаторскую миссию европейских завоевателей. Зели, арабская девушка, томящаяся в гареме египетского паши Абубокира, тайно влюблена в молодого французского пленника Валькура и посему отвергает авансы паши, который хочет сделать ее своей первой женой. Невзирая на опасность, влюбленная красавица соглашается на ночное свидание с Валькуром. Во время свидания их застигает жестокий паша и путем ускоренного судоговорения приговаривает обоих к смерти. Но не успевает паша кончить свою устрашающую басовую арию, как вбегает гонец с известием о победе французов над мамелюками. Вскоре появляется Бонапарт в окружении своего штаба. И тут выступает адъютант Сулковский. Дабы смягчить сердце Абубокира, он поет хвалебную песнь любви и влюбленным. Растроганный паша отменяет свой несправедливый приговор, и действие кончается апофеозом в честь Бонапарта.
К сожалению, Огиньскому удалось довести до конца только этот первый акт. А там он и совсем забросил работу над оперой, так как египетская война стала во Франции очень непопулярна и музыкальная «агитка» не имела никаких шансов на постановку в парижском театре. Хвалебная песнь любви Сулковским не была пропета[14] на сцене, так же как и в жизни.
Адъютант Бонапарта
И наконец, последняя, самая волнующая и таинственная загадка биографии нашего героя – его отношения с Бонапартом.
Попытаемся проследить их с самого начала. Весна 1793 года. Капитан французской армии Наполеон Бонапарт еще участвует в усмирении родной Корсики. Бывший капитан польской армии Юзеф Сулковский обивает пороги руководящих деятелей революции. Только что выпущенный из тюрьмы, измотанный придирками коммунальной полиции, он отчаялся в напрасных стараниях поступить в армию и подыскивает себе другое занятие.
В Париже много говорят о Ближнем и Дальнем Востоке. Специальный посланник государства Майсура, Типпо-Султана, прибегает к помощи Республики, чтобы поднять антианглийское восстание в Индии. Французское правительство благосклонно относится к этому освободительному предприятию и намеревается послать Типпо-Султану своих военных инструкторов. Газеты крикливо возносят «гражданина» Типпо- Султана и называют его «добрым якобинцем». Одновременно в министерских кабинетах разрабатывается план другой восточной экспедиции. Чрезвычайный посол де Семонвиль собирается отправиться с тайной миссией в Турцию, чтобы сколотить новые союзы против коалиции. Во всех организационных совещаниях участвует известный знаток Востока Жан-Мишель Вентуре де Паради. Вероятно, это он напал на мысль, что молодой безработный польский офицер, с которым он познакомился месяц назад, великолепно подходит на роль военного инструктора для Типпо-Султана, так же как и на роль польского эксперта при после де Семонвиле.
В начале мая Сулковский уже готов к отъезду. Именно тогда он пишет прощальные письма на родину. Первое из них, о котором я уже упоминал, – к тетке, вдове князя Августа, – послано в демонстративно не запечатанном конверте. Видимо, отправитель ничего не имел против того, чтобы цензоры Республики узнали, почему его не взяли в армию. Второе письмо, посланное с оказией, более конфиденциальное. Юзеф приводит в нем неизвестному адресату (возможно, им была Маргерит-Софн де Флевиль-Сулковская) причины, по которым он решил поехать на Восток. В этом письме, помимо прочего, мы читаем следующее:
…У меня есть намерение совершенствоваться дальше в военном искусстве; этот мощный рычаг в руках тиранов должен быть у них вырван свободными людьми. Чтобы освободить свою страну… надо
Несколько дерзко звучит это заявление молоденького офицерика, отправляющегося завоевывать полководческую славу прямо из тюремной камеры для подозрительных иностранцев. Но это не было дерзостью. Эти слова выражали
Члены восточной миссии – по конспиративным соображениям – выезжали порознь. Сулковский выехал из Парижа 31 мая 1793 года за несколько часов до свержения Жиронды и захвата власти Горой. Об этом событии он узнал уже в дороге и встретил его с радостью как «третье возрождение Франции».
Парижские преследования и неприятности не ослабили– его революционного пыла. Записки, которые он вел в пути через Францию, могут смело считаться образцовым «символом веры» якобинца. Он превозносит в них благодеяния революции, клеймит глупость и низость лионских контрреволюционеров, со страстью опровергает клевету реакционных газет. Проезжая мимо запущенной пограничной крепости, он делает заметку, довольно неожиданную для завзятого читателя «деяний прославленных генералов»: «… Не в силе бастионов, а в гражданской отваге поддержанной всем народом, в любви к только что завоеванной свободе… безопасность Франции».
В Италии происходит неожиданное изменение дорожных планов. Разведка коалиции напала на след тайных эмиссаров революции. Посла де Семонвиля разоблачают во Флоренции и арестовывают. Сулковский узнает об этом в Венеции. Кольцо опасности вокруг него сжимается. Выдворенный полицией с территории Венецианской республики, он получает от французского консула приказ отправиться в Сирию, в Алеппо (Халеб), и там ожидать дельнейших распоряжений из Парижа.
В Алеппо, и только-то! Нынче никакое расстояние не может нас удивить, но ведь тогда самолетов не
