гранд-даме в инвалидном устройстве для ходьбы. Устройство, которыми давно не пользовались, состояло из пары механических искусственных ног, сконструированных для восстановления тонуса мышц. Много таких старых женщин, и мужчин тоже, прибывали на Станцию в тщетной надежде найти секрет вечной молодости в обширных хранилищах главного банка памяти. Шарлатаны отлично наживались на подобных людях; только глейсам были доподлинно известны секреты Станции.
С некоторыми секретами они расставались. За определенную плату, конечно.
Викору пришлось прогуляться через приемный зал, вычисляя точный момент, когда подойти к лифту. Ему предстояло сесть в заранее оговоренную кабину лифта и быть в нем единственным пассажиром. Внезапно появилась группа смеющихся детей — экскурсия с Глея. Он задержался перед автоматом со сладким мясом, делая вид, будто выбирает: прелести кристаллических чепчиков или чик-чирики в меду?
Наконец Викор рискнул. Он скользнул в кабину и взглянул на ряд кнопок. Система лифтов была так же сложна, как система подземного транспорта большого города на развитой планете. Однако структура ее однородна, поскольку опирается на геодезию искусственного гравитационного поля. Только кое-где имелись небольшие отклонения. Это один из секретов, которые глейсы доверили некоторым людям. К последним принадлежал и Викор.
Все было действительно просто. Только нажать две кнопки одновременно.
Викор никогда не знал, куда именно доставлял его лифт в таких случаях. Сначала предположил, что попадает в скрытый промежуток между этажами. Но попробовал выяснить это: пошел как-то на этаж выше и спустился по обыкновенной лестнице, а потом снова поднялся. И убедился, что между уровнями нет места для тайного этажа. Значит, лифт вез его в совершенно другое место.
Когда-нибудь после беседы с капитаном Рейдж он останется на этом этаже и попытается выйти пешком, выяснив раз и навсегда, где оно. Но не сейчас. Нужно слишком многое извлечь из данной ему привилегии, чтобы рисковать ею.
Кабина остановилась, и дверь скользнула вбок, открывая узкий и темный коридор, знакомый по прошлым посещениям. Коридор, освещаемый тускло-оранжевым светом неоновой трубки, уходил в обе стороны на двадцать шагов и по обе стороны упирался в перпендикулярный проход, разветвляясь буквой «Т». Викор никогда не ходил ни в одном из этих направлений. Ему было позволено лишь пересечь коридор, куда его доставлял лифт, нажать кнопку на двери напротив и предстать перед капитаном Рейдж. Все.
В последнее время он испытывал все большее искушение свернуть направо или налево и хотя бы бросить взгляд вдоль проходов, которых никогда до того не видел. Теперь он снова пообещал себе: «В следующий раз!»
Палец его лег на кнопку, и дверь с мягким рокотом скользнула в сторону по желобкам.
Викор всегда чуть побаивался Рейдж. Она была невысокой женщиной, как и все люди ее расы, и едва доставала Викору до локтя. Ее лицо с нежной кожей и большими овальными глазами в обрамлении тщательно причесанных черных волос выглядело молодым. Но каким-то образом, быть может, тому причиной ее абсолютное спокойствие, ей удавалось выглядеть хозяйкой в любых мыслимых ситуациях.
Капитан Рейдж сидела в низеньком округлом кресле, просматривая узор мелькающих символов, проецируемых ее персональным записывающим устройством на гладкую переборку кремового цвета. Викор взглянул на символы и отвернулся; он прекрасно знал, что пытаться расшифровать их — пустая трата времени. Это был код, который глейсы переняли из записей банка памяти Станции, и никто иной не получил доступа к ключу.
— Приветствую тебя, Викор, — сказала Рейдж, не отводя своих темных глаз от меняющегося, мерцающего рисунка на стене. — Подожди еще пару секунд… Все!
Она выключила крошечный луч проектора и убрала записывающее устройство под рукав. Полуулыбка озарила ее лицо.
— Садись, пожалуйста. Я рада снова видеть тебя.
— И я счастлив видеть вас, капитан Рейдж. Викор прочувственно произнес эти слова, точнее, не смог сдержать переполняющих его чувств. Для него Рейдж была чудесной, восхитительной личностью; он сказал бы то же самое практически о любом из глейсов, и, по сути, так и сказал Лангу, но Рейдж казалась ему совсем уж особенной.
Тень чего-то неясного пробежала по гладкому, без единой морщинки, лицу Рейдж.
— Сообщения при тебе? — спросила она после краткой паузы.
Викор кивнул. Крошечная катушка с микрофильмами была спрятана у него в левом ботинке. Он вынул ее и передал Рейдж.
— Благодарю. Мы еще увидимся до вашего отлета; возможно, будет ответ.
— Я… У меня еще одно сообщение, которое группа поручила мне передать лично, — отважился заговорить Викор. Рейдж кивнула. — Я должен передать, как высоко угнетенное большинство майко ценит помощь, которую они получают от глейсов. Это так вдохновляет — сознавать, что люди Глея нам сочувствуют. И мы восхищаемся достижениями вашего народа, оставшегося независимым и от паг, и от кэтродинов.
Викор сжал руки так, что пальцы заболели от напряжения. Ему не поручали передать никакого устного сообщения. Подпольная группа, в которой он действовал как курьер, никогда не передавала ничего иначе, как в закодированном виде. И, если бы кэтродины узнали, что глейсы под прикрытием своего знаменитого нейтралитета украдкой помогают подчиненным расам, то, возможно, даже ненасытное желание заполучить Станцию не удержало бы их от войны.
Но, упрямо сказал себе Викор, это именно то, что чувствует группа. Или должна чувствовать.
Во всяком случае, это чувствует он.
Вот единственный способ выразить свои чувства Рейдж. Он должен был как-то их выразить, потому что испытывал неодолимое стремление, но не мог выйти из роли курьера. Он ждал ответа в состоянии беспокойства, доведенном до предела, и облегченно вздохнул, когда она изящно склонила голову и улыбнулась.
— Спасибо, Викор, — сказала она. — Это было приятно услышать.
Затем она оживилась.
— А теперь, пожалуйста, расскажи о ваших пассажирах.
Глава четвертая
Звонко выкрикнув последнее оскорбление, офицер-пага развернулась, шурша коротким платьем, и направилась из приемного зала к креслам на транспортере. Чем скорее она попадет к своим, тем лучше.
Ференц отмахнулся от глейсских регистраторш, предлагающих карты, денежные сертификаты и прочие нужные вещи. Он, прищурив глаза, наблюдал за пагой, представляя себе ее мужчину. Паг должен быть на ярд выше Ференца, вдвое мускулистее обычного человека, с безволосыми щеками и черепом, с длинными белыми зубами, оскаленными в бессмысленной ухмылке. Если в одежде, то в блузе из металлических нитей, которую даже сильному пагу-мужчине не порвать. Паг будет неразговорчив: на Пагре редко детей мужского пола учат разговаривать по-настоящему.
Нарисовав такую картину, Ференц почувствовал, что ссадины в его душе заживают. Офицер с Пагра, вероятно, была права: ни он, ни любой другой кэтродин не заставят ее подчиниться. Еще бы! Если для занятия любовью в ее представлении нужно забраться в клетку с самцом своего вида, а он для начала изобьет до полусмерти…
И все-таки он мечтал бы заставить ее проглотить оскорбление.
Он развернулся на каблуках, протянул длинную по кэтродинским стандартам руку, а пагские стандарты абсолютно неземные. Рука его легла на плечо археолога Лигмера, который погрузился в изготовленные глейсами карты.
— Послушайте, молодой человек, — резко сказал Ференц. — Мне не понравилось ваше отношение к некоторым вопросам. Тогда, на корабле. Лучше будет, если вы отложите в сторонку свой строго научный подход, когда вас слышат паги. Не знаю, как много вы, археологи, уже разболтали, но если ваше
