— Повтори! — приказал он. Его аргианский язык стал еще хуже, чем был до сих пор.
Часовой отсалютовал еще раз, на этот раз куда более четко.
— Вот так, — заметил начальник. — Сейчас лучше. Кто-нибудь из гвардейцев, присутствовавших на аудиенции регентши, появлялся здесь?
— Нет, сэр, — доложил часовой.
Ордовик кивнул, постучал костяшками пальцев в дверь. Спустя мгновение хорошенькая девушка-рабыня чуть приоткрыла створку. Изнутри донесся голос Шарлы:
— Кто там?
— Капитан королевской гвардии, госпожа, — ответила девушка, наряженная в красное вельветовое платье.
— Проси.
Рабыня распахнула дверь и поклонилась.
Ордовик отодвинул в сторону портьеру и шагнул через порог. Здесь и остановился, сделал поклон и замер в оцепенении. Небывалая роскошь, которая присутствовала в гостиной, ввергла его в столбнячное состояние.
Ландор, стоявший в углу, коротко рассмеялся:
— Что, опомниться не можешь? Согласись, у госпожи Андры изысканный вкус.
— Что да, то да, — растерянно отозвался Ордовик. Теперь он начал озираться. Вокруг преобладала гамма багряных, золотистых и шафранных тонов. На матерчатых обоях, которыми были обиты стены, чередовались полосы этих, придающих особую прелесть пространству, тонов. Занавеси на окнах, обивка диванов отсвечивали золотом. На столах и в резных горках были выставлены серебряные вазы и кубки — там лежали фрукты, от самых распространенных до самых диковинных, пирожные удивительной выпечки. Канделябры были вырезаны из цельных кусков горного хрусталя — все они были преподнесены в подарок могущественному королевскому дому Аргуса. На полу огромный ковер, на стенах картины, одна стена была задрапирована прекрасным гобеленом.
Наконец Ордовик сделал шаг и, все еще вертя головой, приблизился к кушетке, на которой прошлым вечером располагалась Андра. Здесь он невозмутимо уселся, взял из ближайшей вазы сирианскую сливу. Откусил, зажмурился от удовольствия… Ландор подошел к стене и указал на вделанное в камень кольцо.
— Обрати внимание, — сказал он, — на этот предмет. Знаешь, зачем оно? Мне сказали, что Андра держала здесь сирианскую обезьяну. Она была ее любимицей.
— Дикая тварь, — пробурчал в ответ Ордовик. Он достал измятый пергамент и спросил: — Где госпожа, сиар Ландор?
— Согласно дворцовому распорядку, отправилась на торжественный обед. Это скорее официальная церемония… — Он тоже с удовольствием принялся лакомиться сирианской сливой.
Ордовик протянул ему свиток:
— Вот он, злополучный брачный договор или что там еще. Я в этих делах разбираюсь плохо, но мне кажется, что здесь дело не чисто. Какой-то раб по имени Самсар подобрал его с ковра и попытался спрятать. Пришлось врезать ему хорошенько…
Он вновь перешел на непонятный язык, на котором предпочитали разговаривать на дальних мирах. Сказал, что намекнул рабу насчет пыток. И тут же улыбнулся, словно мальчишка…
Ландор в ответ удовлетворенно рассмеялся, принялся разглаживать пергамент. Неожиданно на его лице появилось удивленное выражение.
— Ордовик, пусть меня гром поразит, я ничего не понимаю! Когда я читал договор в первый раз, уверяю тебя, там не было никаких имен. А здесь они вписаны оба — и Баркаш и Андра!.. И той же рукой!
Рука Ордовика замерла, из сливы капнула густая фиолетовая капля сока. Капитан гвардейцев так и просидел несколько мгновений, пока вторая капля не упала ему на ноги. Наконец он подал голос:
— Сиар Ландор, это что, колдовство?
— Похоже, — кивнул Ландор.
— Кто был тот человек в чалме? Кроме него, этого никто не мог совершить.
— Кто бы он ни был, — пожал плечами Ландор, — ему удалось спасти положение и помочь нам избавиться от многих несчастий. Почему — не спрашивай, сам понять не могу. Мы даже не знаем, кто он, что уж тут угадывать мотивы, согласно которым он так поступил.
В этот момент девушка-рабыня вышла из-за ширмы.
— Что тебе, Вали? — поинтересовался Ландор.
— Часовой снаружи просит капитана Ордовика.
Ордовик быстро дожевал вкуснейший во всей галактике фрукт и торопливо направился к двери. Через несколько секунд он повернул голову и доложил:
— Сиар Ландор, это один из моих людей. Я послал их на поиски этого маленького человечка.
С этими словами Ордовик вышел за порог.
Следом Шарла вышла в комнату из внутренних покоев. Волосы ее были уложены в пышную прическу и сверкали в лучах солнца, проникавшего в гостиную. Лицо заметно посвежело после долгой, утомительной ночи, когда они добирались до замка. Одета она была в роскошное голубое платье. Этот наряд ничем не напоминал простенькое походное платьице, в котором она совершила долгое утомительное путешествие.
Ландор, увидев принцессу, развел руками:
— Шарла, вы просто чудо! Я и предположить не мог, что ваша красота столь ослепительна. Куда вы спрятали прежний наряд?
Шарла устроилась на одной из кушеток, лицо ее приняло озабоченное выражение.
— Благодарю вас, Ландор. Мне сказали, что платье принадлежало моей матери. О пустяках достаточно. У меня к вам уйма важных дел. Я слышала, что явился Ордовик. Где он?
— Вышел. Явился один из его гвардейцев, которых он послал на поиски этого странного незнакомца. Сейчас вернется. Вы уже поговорили с Пендой? Как вы намерены вести себя с ним дальше?
— Он так изменился с того времени, когда я видела его в последний раз. Совсем другой человек… Уже не ребенок, но пока и не юноша. Его следует отдать в хорошие руки — он так избалован и слаб здоровьем, — чтобы избавить его от всех этих пагубных слабостей. О капризах я уже не говорю… Ему следует освоить науку быть королем. В своем нынешнем состоянии он не произвел на меня впечатления. Точнее, произвел, но в обратном смысле.
Ландор задумчиво покивал:
— Этого следовало ожидать. Где он?
— В своих покоях. Очень сильно переживает смерть отца и сказал, что не выйдет оттуда до самых похорон.
Ландор кивнул еще раз и протянул ей свиток, который держал в руке.
— Вот брачный договор, который выбросил Баркаш. Ордовик схватил раба, который пытался спрятать его. Наш капитан не знает почему. Самсар, так зовут раба, ухитрился убежать. Самое удивительное заключается в самом тексте — взгляните на него и вспомните, что я зачитал. Вы же сами видели, что я ничего не выдумывал.
Шарла принялась внимательно изучать текст. Она тщательно просматривала букву за буквой, пытаясь определить, нет ли здесь подделки. Наконец она аккуратно свернула пергамент в трубку, некоторое время сидела молча, смотрела в стену, пока не вздрогнула и не выговорила:
— Это колдовство! Как иначе можно исправить текст? Никаких следов подчисток…
Прежде чем Ландор ответил, в комнату вошел Ордовик и, заметив Шарлу, замер у порога. Церемонно поклонился. Ландор сразу встрепенулся, повернулся к нему:
— Ну, что там? Кто это? Есть какие-нибудь новости?
— Они сказали, что незнакомца зовут Келаб-чародей, — ответил Ордовик. — Сержант, явившийся сюда, порассказал о нем такого-о! Люди болтают — так выразился сержант, — что в городе живет человек, для которого нет преград, который приходит и уходит, когда ему захочется. Он обладает удивительной силой. Она, мол, превосходит всякие человеческие возможности.
— В последнее я охотно верю, — вздохнул Ландор. — Изменить написанное, переставить, тем более
