Колумбы иных миров

— Теперь то же самое, но на языке простых смертных! Объясни толком, что к чему! — потребовал гном, он тоже имел виды на дневник.

Балдур объяснил. Оказывается, существуют такие магические системы, которые способны выполнить любое желание, но за это приходится расплачиваться, как правило, удачей либо общим благополучием. И чем серьезнее желание, тем выше будет плата.

— Ой! — Ильза отпрянула от книги. — Лучше я обойдусь! Удача мне еще пригодится.

— Да-а! — присвистнул Хельги. — Интересно, во что нам обойдется встреча с Отшельником?

Аолен грустно усмехнулся.

— Ты о другом подумай! Надпись в твоем дневнике скопирована с камня Ло…

— Ну правильно! — подхватила Энка. — Камень Ло исполняет пожелание братства, постепенно передает всю власть в его руки. Расплатой станет гибель Мира! Все очень логично!

— Тогда какого демона Силы Судьбы всучили нам второй камень, если от первого столько вреда?! — сердито осведомился Орвуд.

— Спроси чего полегче, — пожал плечами демон. — Кстати, мы ведь даже не знаем, как они приводятся в действие.

— Как же не знаем? Надо написать пожелание…

— На чем написать? Камень — не книга.

— Написать на листочке и положить сверху! — фантазировала Энка.

— Хельги прав, — поддержал демона колдун. — Камень Ло — чрезвычайно сложный, многосистемный объект. Исполняющие желания символы — лишь часть его магии. Мы примерно представляем, как действуют они, но не комплекс в целом, во взаимодействии! И пока не узнаем, активировать камень не должны, чтобы не вызвать нежелательных последствий…

— Боги Великие! Бывает же в людях столько ума! — всплеснула руками Ильза, ее всегда завораживали длинные и непонятные ученые речи. — Так и лезет наружу, так и лезет!

Балдур смутился, но Аолен поспешил заверить его, что восхищение Ильзы вполне искренне, она и не думает насмехаться.

Прежде чем покинуть грот, Меридит заставила Хельги отменить пожелание. Она считала, что для этого достаточно будет просто вырвать страницу. Но специалисты, Аолен с Балдуром, были иного мнения: требуется сделать новую запись. Причем сформулировать ее очень точно, чтобы избежать двусмысленности. Варианты типа 'хочу просыпаться как обычно' или 'желаю спать до тех пор, пока кто- нибудь не разбудит' были отвергнуты. В последней редакции запись выглядела так: 'Хочу, чтобы оба прежних пожелания — и бренной сущности эльфа Иллуана, и мое собственное — были отменены. Пусть сон мой отныне проистекает естественным образом и длится до тех пор, пока я не высплюсь, либо обстоятельства не потребуют моего пробуждения'. Аолен утверждал, что и эта пространная формулировка далека от совершенства, но Энка заявила: 'Я не намерена просидеть в гроте до конца времен. У нас есть дела поважнее, чем логические упражнения'.

О том, кем может быть Чужой, гадали уже в пути.

— Помните, как мы попали в Пророчество Трех магов? В нем 'чужим' был назван Макс… — начал Эдуард.

— Да ты что! — вскричала Ильза с негодованием. — С ума сошел?! Макс хороший! Он не станет сеять зло в нашем мире!

— Я вовсе не его имел в виду! — Настал черед принца возмущаться. — Что я, по-твоему, ненормальный — подозревать Макса?! Я хочу сказать, 'чужой' — значит, из чужого мира: Макса, Небесных охотников, другого какого-нибудь.

— Это умная мысль, — похвалил бывший наставник. — Пожалуй, ты прав. Тем более есть и косвенные подтверждения твоей версии.

— А именно? — удивилась Меридит.

Хельги ехидно усмехнулся и пояснил:

— Несвойственное нашему миру обслуживание по системе 'все включено'.

3 апреля.

За встречу с Отшельником, вернее, с люксограммой, что он оставил для нас, расплатиться пришлось сполна. Пропала наша лодка. Может, ее унесло в море, может, кто-то спер. Покинуть Эрд самостоятельно мы не смогли. Пришлось отправиться на континент с партией паломников. Боги Великие, дайте душевных сил вынести такое общество!

Помню, я еще грешил на пиратов! Конечно, они психопаты и извращенцы. Но есть у них одно неоспоримое достоинство — они не поют! Точнее, делают это сравнительно редко, только когда напьются, и репертуар у них вполне приемлемый: 'У шлюхи портовой', 'Старый друг висит на рее', 'Семнадцать человек на сундук мертвеца…' и тому подобное. Веселые песенки, мне такие нравятся. Но заунывные религиозные завывания братьев сводят меня с ума! Это даже хуже, чем королевская опера! Пение длится почти непрерывно, и никуда от него на корабле не скроешься.

А под рукой у меня черная книга, и так велик соблазн лишить этих уродов голоса… Но нельзя рисковать общей удачей ради собственной прихоти. Попробовать, что ли, проклясть их самостоятельно? Прежде у меня получалось…

Но не теперь! Вместо голоса пропал слух. Я имею в виду — музыкальный. Стройный хор превратился в настоящий кошачий концерт. Каждый воет во что горазд. Теперь друзья обзывают меня идиотом. Боюсь, что заслуженно…

Судно, что везет нас на восток, называется 'Смирение'. Это новое название, старое закрашено совсем недавно и очень неаккуратно, наспех. Народу здесь столько, что даже страшно делается, как бы не затонуть с таким грузом. (Тьфу-тьфу, типун мне на язык! В смысле, на перо… Короче, не знаю, куда, но типун!) Палубы, каюты, трюмы — все забито до отказа. Сидим друг у друга едва ли не на головах. На море качка, совсем небольшая. Но спутников наших морскими волками не назовешь. Их укачало и тошнит через одного. Запах соответствующий. Как они ухитряются в таком состоянии петь — не представляю! Воистину религиозный фанатизм способен творить чудеса! Увы, чаще вредоносные, чем полезные… О! Разве не философская мысль?

Профессор Донаван будет доволен!

4 апреля.

Тоскливый, невероятно долгий день. Нам удалось выбраться из каюты и расчистить себе место на палубе — не без применения физической силы (правда, сравнительно деликатного). Здесь, на палубе, по крайней мере есть чем дышать. Но если случится дождь или буря, выгода от нашего нового положения будет сведена к нулю. Пока этого не предвидится — небо абсолютно ясное, но погода в этом году на редкость неустойчива, надо быть готовыми ко всему.

5 апреля.

По-прежнему ясно и почти безветренно, идем очень медленно. В окружающей обстановке появилось что-то тревожное. Белые рясы не любят говорить о неприятностях вслух, но, похоже, в трюмах завелась какая-то болезнь. Энка заметила — она всегда все замечает! — как оттуда вынесли и скинули за борт три трупа. Очень нехороший знак! Аолен нас успокаивает, говорит, они могли умереть от чего угодно — от духоты, изнурительных молебнов, дурной пищи (она и в самом деле дурная — уж не диса ли тут кашеваром?) Что ж, вполне вероятно. Среди паломников немало совсем дряхлых старцев, кое-кто из них мог не выдержать тягот пути… Очень хочется надеяться на лучшее…

6 апреля.

Все очень плохо. То ли лекарь на Эрде был несведущим шарлатаном, то ли это чья-то злая воля, а может, мы продолжаем платить по магическим счетам…

Короче, на судне нашем бубонная чума. Паломники мрут один за другим. Акулы не отстают от