Грегори снова поднял Тэсс на руки в то время, как Мэри расстилала постель. Обезболивающее начало действовать, так что Тэсс имела возможность сосредоточиться только на своих приятных ощущениях. То, что она открывала в себе, рождало мечтательную полуулыбку на губах. Только бы не заметил, какое глупо- счастливое у меня лицо, а то решит, что я над ним издеваюсь. Интересно, а его так же, как и меня, волнует наша близость? И сколько раз можно симулировать такую травму, прежде чем ему надоест таскать меня на руках? И будет ли он потом вспоминать о прикосновениях к моему телу? Тэсс одернула себя. Такие мысли могут завести очень далеко…
Она опомнилась уже когда Мэри помогала ей переодеться в спальную футболку. Естественно, что Грегори в этот момент в комнате быть не могло. Слышно было только, как за дверью кто-то нервно постукивал пальцами по деревянному косяку.
– Входите, мистер Грегори, – объявила Мэри, когда Тэсс уже лежала под одеялом, заботливо подоткнутым со всех сторон и чересчур заботливо натянутым до подбородка.
Он вошел стремительно и занял пост в кресле у кровати Тэсс.
Мэри справилась насчет обеда и вышла. Грегори смотрел на Тэсс с тем смешанным чувством, отражение которого можно заметить на лицах родителей, винящих себя за то, что драгоценное чадо слишком быстро бегало по садовой дорожке и не заметило прямо по курсу большого кирпича, а теперь сидит на бордюре с расшибленной коленкой. Чувство вины и сострадания явно смешивалось с глубокой досадой на себя и на Тэсс, не говоря уже о несчастной Муссон, которой теперь долго быть в немилости.
Тэсс высвободила из-под одеяла тонкую руку с нервными пальцами и потянулась к Грегори. Тот принял ее в свою ладонь. Его рука была прохладной.
– Доскакались, мисс Гринхилл. Теперь минимум неделю будете отдыхать в постели. Лежа на боку или на животе, – не без печальной нотки в голосе констатировал Грег.
От такой перспективы Тэсс взвыла. Она наивно рассчитывала, что к завтрашнему дню будет на ногах. Однако лицо Грегори явно говорило о том, что, если она и сможет вставать, ей этого долго еще никто не позволит. Как давно обо мне никто так не заботился… Джону вот всегда плевать на то, с температурой я сижу за компьютером или же в добром здравии.
Ах да, Джон, подумала она. Если бы Тэсс произнесла это вслух, то вышло бы с тем же самым выражением, что и: «Ах да, «фиат»…».
– Дай мою сумку, пожалуйста. Спасибо. Теперь включи зарядку сотового в розетку, будь добр.
– Соскучилась по внешнему миру? Уже? – На лице Грегори резче обозначился излом левой брови.
Тэсс еще не научилась читать специфическую, только ему присущую мимику. Но вопрос Грегори застал ее врасплох. Она замерла на мгновение.
– Нет. На самом деле нет. Серьезно. – Тэсс лукаво улыбнулась. – Знаешь что? Положи сотовый в какой-нибудь укромный уголок. Можешь даже забыть, куда именно.
Видно было, что Грегори не удивился такому обороту дела. Только одобрительно кивнул.
«Серый мрак сегодня был другим. Странно, я уже начинаю отслеживать изменения в нем. Просто этого, кажется, нельзя было не почувствовать. И не заметить тоже нельзя: он стал более цветным, как сумерки в комнате, где много ярких, радужных вещей, и непонятно, то ли синевато-серая сетка покрывает их, то ли, наоборот, на сером фоне начинают проявляться краски. А потом появился Он. Просто воздух вокруг меня взял и сгустился, и из этой густоты выступил Он. «Дух как дух», – сказал бы тот, у кого опыта общения с этими… э-э… личностями побольше моего. А я стоял и изо всех сил старался не слишком таращиться на нового персонажа. Персонаж был высокий (или про духов нужно говорить удлиненный?), в очень серенькой одежде, но с весьма выразительными желтыми глазами. Он мне ухмыльнулся.
– Приветствую, – произнес дух и сделал едва уловимый человеческим зрением круг возле меня.
Я кивнул, не рискуя использовать голос. Вряд ли он мне подчинялся в тот момент.
Дух обвел меня долгим оценивающим взглядом, после чего его лицо приняло прямо-таки сочувственное выражение.
– Хочешь называть меня как-нибудь?
Я подумал было ответить: мол, не уверен, что вообще хочу называть тебя. Но из вежливости все-таки снова кивнул.
– Ладно. Имени у меня нет, но ты зови меня Ларом.
– Лар, – ошарашенно повторил я.
– Верно! – обрадовался дух. – Вот видишь, мы подружимся.
У меня закружилась голова.
– Как тебе тут у нас? – тоном светской беседы осведомился Лар.
– Странно, – совершенно искренне ответил я. – Но, кажется, начинаю понемногу привыкать. Соседи все-таки… – Ой, что я такое несу?!
– Чудесно! – расцвел дух. Потом резко посерьезнел и впал в задумчивость.
Краем сознания я отметил, что, по-видимому, мы куда-то шли. Во всяком случае, все новые пятна красок распускались вокруг. Я получал непривычные ощущения от своих сокращающихся мышц, но уловить какие-то другие признаки перемещения мне не удавалось. Лар в благоговейном молчании скользил то слева, то справа от меня, видимо перемещаясь неосознанно, механически.
– Знаешь что? – Дух обратил на меня глубокий, проницательный и несколько печальный взгляд своих желтых глаз.
– Что? – Меня начинала забавлять эта ситуация.
– Я ведь и сам не знаю, зачем меня к тебе послали.
– Как послали? Кто послал?
Лар безнадежно махнул рукой. Подвернувшееся розовое нечто, по форме очень напоминающее пышную ветку сирени, скользнуло сквозь его полупрозрачные пальцы. Лар не заметил.
– Говорю же, не знаю. Просто я оказался рядом с тобой. А случайностей здесь не бывает – совсем как у вас. Значит, именно там, то есть здесь, возле тебя, я и должен находиться. Понимаешь?
– Угу.
– Было бы еще здорово, если бы я знал, для чего это нужно.
– А… э-э… опыт общения у тебя уже был?
– Ну да, – напустив на себя скромный вид, ответил Лар. – Только тогда я изначально все понимал… Не как сейчас.
Мне почему-то стало жаль духа, такой растерянный вид у него был. Он помолчал еще с минутку. За это время мы прошли через разлив тепла. Я ощутил запах скошенной разогретой солнцем травы и уловил звуки мелодичной девичьей песни.
– Ты когда-нибудь думал, что она такая, эта ваша любовь? – усмехнулся Лар.
– Какая?
– Ну, ты же не мог этого не заметить. Мы только что прошли через ее след.
– Что-о?
– Ведь это только чье-то впечатление. Сгусток ощущений в сознании. Не знаю, как объяснить. В общем, от всех ваших чувств остаются здесь такие следы. Иногда они очень красивые, иногда… – Лар вздохнул и сделал многозначительную паузу. – Ой, я придумал! Ты спрашивай меня, а я постараюсь отвечать. Может быть, ты и узнаешь то, ради чего тебя сюда допустили.
– А… Лар, как ты узнал, что это была любовь?
– То есть как это – как? – изумился он. – Почувствовал ее. На тот миг, на который прикоснулся к следу. А ты разве нет?
Я покачал головой, очень надеясь, что Лар не видит, что я нахожусь на грани истерики.
