представиться: Энтони Хиггинс. Я врач. – Толстяк протянул Тэсс для пожатия маленькую пухлую руку. – А вы, стало быть, моя новая пациентка. Грегори разбудил меня ни свет ни заря, я примчался из Солти. Грег посвятил меня в подробности событий…
– Да ничего серьезного, – бодренько ответила Тэсс. – Уже почти не болит.
– Ну это мы сейчас проверим. Если Грег нас оставит. – Мистер Хиггинс выразительно посмотрел на Грегори.
Тот с хмурым видом поспешно закрыл за собой дверь. Он стоял там минуты три, напряженно прислушиваясь, готовый, наверное, к тому, что из комнаты раздастся душераздирающий вопль Тэсс. Тихо. Хиггинс сам открыл ему дверь.
– Ну что ж, Грег, вам и вашей очаровательной… – Хиггинс явно хотел сказать «хозяйке», но мудро прикусил язык, зная о нраве Грега, который даже мистера Селти хозяином не называл, – подопечной повезло. Без рентгена трудно сказать наверняка, но по характеру болей и отсутствию жара мне кажется, что перелома нет. Ушиблись, мисс. Вот мазь, трех втираний в день будет вполне достаточно. А недели через две и не вспомните.
Грегори с облегчением выдохнул, Тэсс показала ему язык из-за спины Хиггинса.
– А постельный режим? – тут же вспомнил Грег.
– Ну… недельки вполне будет достаточно. А потом можно будет смотреть по самочувствию.
Лицо Тэсс приняло тоскливое выражение. Она с мольбой смотрела на Хиггинса в то время, когда он собирался и прощался, но под взглядом Грегори выразить протест почему-то не решилась. Она проводила доктора долгим печальным взглядом и тяжко вздохнула. Грегори пошел провожать доктора. Когда он закрывал за собой дверь, в его глазах читалось торжество.
В общем, следующие несколько дней Тэсс пришлось провести в горизонтальном положении. Ей даже казалось, что Грегори ничем больше не занимался, только следил за тем, чтобы она соблюдала постельный режим. Состояние блаженной дремотной лени и покоя постепенно охватило ее. Писать ей никто не запрещал, фразы рождались легко и свободно. И можно было подолгу лежать под теплым одеялом, смотреть на огонь в камине, ловить в пляске пламени что-то, невидимое другим, открытое ей одной, а потом спешить, стараясь успеть облечь в слова каждый образ.
На третий день своего пребывания в «Белой долине» Тэсс позвонила-таки Джону. На работу. Секретарша сказала, что он уехал в командировку на пять дней. Тэсс попросила передать ему, когда вернется, что у нее все в порядке, оставила свой номер и со спокойной совестью положила трубку. Джон и вправду позвонил, правда не через пять дней, а через шесть. Говорить было как-то решительно не о чем, кроме как: «Я безумно соскучился, жду твоего возвращения». – «И я…». После этой откровенной лжи Тэсс несколько часов хандрила, пытаясь понять, почему же отсутствие человека, с которым она живет уже четыре года, было ей столь безразлично. Она старалась успокоить себя тем, что просто ее захлестнули свежие впечатления и вдохновение. Вышло как-то малоубедительно.
Грегори много времени проводил у постели Тэсс, объясняя это тем, что стоит отвернуться, как «эта безответственная леди» сразу же встанет, начнет расхаживать по дому и затянет таким образом процесс выздоровления. Он был неразговорчив, но Тэсс с удивлением отметила, что Грегори – один из тех редких людей, с которыми можно молчать и все равно чувствовать их поддержку и близость. Просто он был здесь, читал, просматривал бумаги, иногда весьма лаконично передавая Тэсс суть заводских дел. Долгие часы, проведенные вместе, рождали ощущение странного родства. Тэсс не говорила об этом с Грегори, но какой- то частью своего существа наверняка знала, что он тоже это чувствует и ему это нравится. Тэсс кожей научилась распознавать его присутствие в комнате, и, проснувшись и еще не открывая глаз, она могла наверняка сказать, рядом Грегори или нет.
Мэри только загадочно усмехалась, принося им обед или чай в комнату.
Тэсс блаженствовала. Она сама себе удивлялась, но эти дни болезни были не так тягостны, как она ожидала вначале. Ее даже не тянуло из дома. Просто было очень хорошо и спокойно, и она упивалась этим состоянием мира и равновесия.
Я влюбляюсь?
Тэсс не знала, когда и откуда возникла эта мысль, не была ли она отголоском какого-то загадочного сладкого сна, которого она не помнила. Не знаю.
Если это и было состояние влюбленности, Тэсс не могла сказать точно. Она знала только, что раньше такого с ней не происходило, что никогда, ни с одним мужчиной не чувствовала она себя так… гармонично, что ли. Ей казалось, что она на какой-то момент попала в другой мир, мир, где не нужно суетиться, не нужно ничего из себя изображать, где можно раскрыться полностью, суметь заглянуть в свою душу и раскрыть ее всю в книге – без боли и надрыва, как бывало раньше. Где можно знать человека меньше недели и не воспринимать его как чужого. В этом мире мне хотелось бы прожить всю жизнь.
Когда в тот вечер они с Грегори пили чай, от камина падал красноватый дрожащий свет, будто легкая рябь на поверхности озера. Тэсс и Грег молчали. Она случайно встретилась с ним взглядом. Он смотрел прямо, пристально, с таким выражением, будто видел собеседника насквозь, читал его мысли. Что-то невысказанное и тревожное промелькнуло в его темно-серых глазах. Тэсс вспомнила о вопросе, заданном себе. Она опустила глаза и покраснела. Грегори, кажется, ничего не заметил.
Но ту ночь он провел у себя, сказав, что слишком устал, и отшутившись по поводу того, что вряд ли даже Тэсс взбредет в голову ночью изображать привидение и расхаживать по дому.
Тэсс видела тогда неясный сон, из которого уловила только впечатление от какого-то сада летней ночью: сверчков, влажный, теплый воздух и почему-то ощущение прохладной травы, прикасающейся к обнаженной коже.
…Шли дожди. Тэсс уже десять дней провела в постели, и только сегодня Грегори позволил ей ненадолго покинуть комнату. Она отправилась осматривать еще не исследованные уголки дома. Напротив ее комнаты была спальня мистера Селти. Тэсс была поражена скромностью и простотой обстановки даже по сравнению с ее комнатой. Мебель была простая и добротная, без каких-либо изысков, тоже, разумеется, старинного образца. То же Тэсс обнаружила и в кабинете, расположенном рядом со спальней. Она искренне удивилась и потом укорила себя за это, когда увидела на столе компьютер. Это был обрывок того мира, из которого явилась сюда Тэсс, и нельзя сказать, что этот предмет царапнул только ее эстетическое чувство: все-таки не очень он смотрится в классическом кабинете начала двадцатого века…
Рядом была комната Грегори, а напротив – Мэри. Стэнли жил наверху. На третий этаж можно было подняться только по боковой лестнице. Стэнли занимал одну из четырех комнат, остальные за ненадобностью были закрыты. Тэсс впервые за время пребывания в «Белой долине» ощутила приступ беспричинного страха. Вспомнились все кошмары про двери, за которыми ждет что-то неизвестное и опасное. Мэри предложила Тэсс ключи от этих комнат, но она отказалась и поспешно ушла из этого коридора, где столь многое напоминало о страшных снах. Толстый, немного пыльный ковер на полу неприятно заглушал звук шагов. Тэсс почти обрадовалась звонкому стуку каблуков по ступеням лестницы.
Коридор второго этажа заканчивался выходом на балкон. Тэсс открыла дверь. В лицо ей ударил холодный ветер, оставив ощущение прикосновения сотен крохотных капелек влаги. Но за сеткой дождя Тэсс увидела дорогу, по которой пришла сюда, холмы с жестким покрывалом осенней травы, лес, переливающийся оттенками зеленого, желтого и коричневого. И над всем этим – низкое жемчужно-серое небо, которое словно хотело опуститься еще ниже и растворялось в дожде.
– Простудишься. – Рука Грегори легла на ее плечо.
Как она умудрилась не заметить его приближения? Ладонь была горячей, но теплая волна, пробежавшая по телу от его прикосновения, вряд ли имела к этому прямое отношение.
Словно почувствовав ее реакцию, Грегори быстро убрал руку.
– Пойдем. Если хочешь, вечером можем пройтись по окрестностям.
– Да.
Грегори отвернулся и быстро ушел, оставив Тэсс раздумывать над тайной пластики его изломанной походки.
Прогулки стали ежевечерними. Грегори был особенно замкнут, и Тэсс не знала, с чем это связано: ведь в какой-то момент, еще в первые дни знакомства, ей показалось, что брешь в его обороне пробита, что стена дала трещину. Но чем дольше они были знакомы, чем больше времени проводили вместе, тем
