— Поймите, — сказал Кааврен, внутри у него начала вздыматься волна жара, — что Империя вложила в этот вопрос немало времени и сил.
— Зачем? — спросил выходец с Востока.
— То есть?
— Зачем? Что для Империи такого важного или существенного в этой вещице?
— Что до этого…
— Ну?
— Не мне решать.
— Это верно, — кивнул Сурке. — Но…
— Да?
— Тогда и не мне отвечать.
— Понимаю, милорд. Но если вы не ответите…
— Да, если?
— Мне придется продолжить расследование.
— Что ж.
— И не столь невозможен вариант, при котором расследование потребует снова разыскать вас, чтобы задать вам несколько вопросов.
— Что ж.
— А если я начну охотиться на вас, то не могу гарантировать, что и те, кто уже вас ищет, также не обнаружат вашего местонахождения.
— Ага. Понимаю. — Уголки губ выходца с Восточника тронула улыбка. — Это хороший довод, капитан.
— Итак?
— Вы решительно настроены выяснить подоплеку всего этого.
— И если так, то что?
— Так, странно.
— Почему странно?
— Потому что вы уже ее знаее.
— Вы так полагаете?
— Глубоко убежден.
— Почему вы так полагаете?
— Потому что вы бригадир Отряда особых заданий.
— И что же?
— Вы не ввязались бы в это, не выясним предварительно все возможное. Несомненно, сейчас вы знаете обо мне почти столько же, сколько джареги.
— Не стану с вами спорить.
— Подлейтенант Тиммер работает на вас.
— И что?
— Она также рассказала вам все, что знает. А имея все эти сведения и подобные вашим мозги, невозможно не найти ответа.
— Возможно, и так, — согласился Кааврен. — И все же я хотел бы услышать его от вас.
— Как пожелаете, — кивнул Сурке. — Она у мальчика.
Кааврен кивнул.
— Так я и думал.
— Так что же вы расскажете ее величеству?
— Да, я тоже сейчас над этим размышляю. Скажите, вы знаете, что она делает?
— Не то чтобы ЗНАЮ, милорд. Кое-что подозреваю.
— А именно?
— Милорд, воодушевление — это мгновение, когда обладающий самосознанием разум зарождается из отдельных частей, сознанием не обладающих. Не так ли?
— Вы говорите общностями.
— И что же?
— Я предпочитаю четкие определения.
Выходец с Востока покачал головой.
— Я уже сказал достаточно и даже более того.
— Вы боитесь, что я попытюсь забрать ее?
— Если ее величество вам прикажет…
— Сомневаюсь, что она так решит.
— В любом случае, я сказал все, что имел сказать по данному вопросу.
Кааврен слегка поклонился, показывая, что все понял.
— В таком случае больше мне здесь делать нечего.
— Тогда желаю вам всего наилучшего, капитан, ибо у меня здесь еще кое-какие дела остались.
— Вот как?
— О да. Я собираюсь послушать музыку.
С тем Сурке опустился на ближайший стул. Леди Саручка, одарив его улыбкой, развернулась и вновь поднялась на сцену, где другие музыканты терпеливо ждали, пока не будут решены маловажные вопросы жизни и смерти.
Кааврен развернулся спиной к выходцу с Востока и менестрелю и выбрался на улицы Адриланки, где у него оставалось еще немало обязанностей.
ЭПИЛОГ
Мы встретились на природе, на склоне поросшего травкой пригорка. Вокруг там и сям возвышались отдельные деревья, но в основном местность оставалась открытой. Мы сели на траву и по-разному поприветствовали друг друга.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Сара.
— Не знаю, — сказал мальчик. — Лучше, наверное.
— Голос у тебя лучше, — заметил я. — Гораздо лучше. А сны еще снятся?
Он кивнул.
— Но теперь уже не так часто. — Он взглянул на вещицу у себя в ладони. — А как она работает?
— Точно не знаю, — ответил я. — Сработали ее боги, это все, что я могу тебе сказать.
— Я тоже не знаю, — сказала Сара, — но очень хотела бы полюбопытствовать. Может, когда она тебе больше не будет нужна, я ненадолго одолжу ее, авось что и узнаю.
Я пожал плечами.
— Но пока, раз она помогает…
— К нам гости, босс. Всадник, за пригорком.
Я поднялся. Ладонь легла на рукоять Леди Телдры, но я не стал обнажать клинка.
— Что такое, Влад? — Сара тоже встала и потянулась к рукояти меча.
— Не знаю.
— Только один? И не пытается скрыться?
— Только один. Цвета Дома Тиассы. А, это…
— Ну разумеется. Я должен был это предвидеть.
— Ох, — сказала Сара, когда всадник появился из-за пригорка. — Я должна была это предвидеть.
Приблизившись, лорд Кааврен спешился, закинул поводья на руку и поклонился.
— Приятная неожиданность, — заметил я.
