– Я думала, что некоторые твои коллеги имеют привычку убивать из чисто деловых соображений.
– Конечно, – согласился я. – Но только по одному человеку за раз.
– Слабое утешение для того, кого настигает смерть.
– Конечно, но для тех, кто живет по соседству, это имеет первостепенное значение.
– Может быть, все дело в том, что для Дома Дракона цели должны быть более значительными, поскольку и размах у него больше.
– Прошу меня простить?
– Мы сражаемся не за контроль над таким-то борделем, а над таким-то графством. Возможно, это ничуть не лучше, но вопрос крупнее, а значит, в дело вовлечены серьезные силы.
– И ты считаешь это достаточным оправданием?
– Во всяком случае, так принято считать. И меня такое положение вещей устраивает.
– Э… «принято считать»… Существуют какие-то теории?
– О, конечно. Касательно всех аспектов войны существует множество теорий.
– Понятно. И они полезны?
– Некоторые больше, другие меньше. Но те, что бесполезны, обычно весьма забавны.
– Честно говоря, мне и в голову не приходило, что слово «забавно» может иметь отношение к войне.
– Естественно, подобные идеи вызывают у тебя отвращение.
Я промолчал, а Вирт добавила:
– Приходилось ли тебе бывать в смертельной опасности? А потом вспоминать эти моменты как едва ли не лучшие в жизни? Разве ты не получал удовольствия, разрабатывая детальные планы, причем твое удовольствие никак не зависело от того, насколько важным или достойным оказывался окончательный результат? Разве ты не можешь испытывать радости от постановки и решения сложной задачи, когда кусочки головоломки складываются в единое целое, разные силы приходят в движение и все работает так, как хочешь ты?
И тут я, естественно, вспомнил об Известных Мне Убийствах.
– Да, – ответил я.
– Ну и?..
– Да, но…
Она кивнула.
– Продолжай.
И я вдруг сообразил, что Вирт получает удовольствие от нашего разговора. И почти сразу же я понял, что мне он также интересен. Что бы это значило?
Я задумался; Вирт терпеливо ждала.
– Ну, может, быть, дело в цифрах, – заметил я. – Получается, что чем важнее повод, тем больше жизней должно быть потеряно. Ты согласна?
– «Должно» и «важный» – скользкие слова.
– Ты совершенно права относительно опасности. Да, действительно, хотя я и стараюсь избежать таких ситуаций, мне хорошо известно, что чувствуешь потом…
– Полноту и остроту жизни? – спросила Вирт.
– Да, именно. Но речь идет обо мне или о том парне, который пошел воевать добровольно. А как насчет тех, кого в армию призвали против их желания?
– Они теклы.
– Верно, – согласился я. – Вернемся к «должно» и «важно»…
Вирт неожиданно рассмеялась:
– Из тебя получился бы хороший тактик. Не знаю насчет стратега, но тактик определенно.
– Пожалуй, я бы не хотел знать почему, – заявил я.
– Ладно. Вернемся к «должно» и «важно». Речь идет о моральных аспектах, так?
– А разве нет?
– В соответствии с традициями они считаются слишком важными, чтобы позволить рядовым солдатам принимать решения.
– Традиция. Ты веришь в традиции?
– Конечно, нет. Во всяком случае, человек не может не думать о том, почему и зачем он сражается. Никакого вреда, пока ты не начинаешь размышлять об этом в тот момент, когда кто-то хочет всадить в тебя шпагу.
– Хорошо, теперь давай перейдем к конкретным примерам, – предложил я. – Форния рвется к власти… – Я хотел сказаты «как и всякий дракон», но вовремя остановился. – Как и Маролан. Их владения расположены рядом, и Маролан хочет иметь гарантии, что Форния не будет ему угрожать, и, естественно,
