влекла его к этой необыкновенной, прекрасной женщине. Он не смог устоять. Он уступил, подчиняясь мелодии любви, звучавшей в нем, отбросив все сомнения и недоверие. Он хотел прикоснуться к ней, и это желание было таким сильным, что он не выдержал и шагнул к постели.
Ханна пошевелилась, почувствовав его близость. Когда его бедра прикоснулись к ее теплой плоти, затуманенные зеленые глаза приоткрылись в безмолвном вопросе.
Притянув ее ближе, так, чтобы она могла ощутить степень его готовности, он заметил, как легкий вздох приоткрыл ее губы. Он поймал этот вздох своим ртом, взял ее губы в плен, легко лаская, покусывая, пробуя языком, страстно наслаждаясь волшебной амброзией, которую наконец открыл для себя.
Ее пальцы нежно теребили его густые волосы, и она охотно отзывалась на его ласки.
Время остановилось. Их страсть росла с каждым прикосновением.
Майкл играл на ее теле так же нежно, так же интимно, как на своей любимой гитаре. Он прислушивался к стонам удовольствия, который издавали ее уста. И ее ответные ласки вызывали в нем тот же экстаз, то же сладострастие.
Мелодия в его душе росла, поднимаясь от медленного анданте к бурному крещендо… Нескончаемая симфония чувственности, которая захватила их в свой плен, достигла высот, каких он никогда не знал. Ни одну женщину он не хотел так, как эту.
Он держал ее в своих объятиях, нежно гладил ее спину и прислушивался к музыке, бесконечно звучавшей в его голове.
Музыка. Дивная музыка. Совершенная гармония.
Пока она оставалась в его объятиях, звук ее легкого дыхания слился с мелодией, и он улыбнулся про себя, увидев, что она крепко спит. Он зарылся лицом в облако золотых волос и нежно поцеловал ее.
Он сидел рядом с ней и смотрел на нее, не в силах оторвать глаз. Ханна Чандлер была неправдоподобно красива и, как он успел заметить, совершенно спокойно относилась к этому факту. «Ведь я же не завиваю свои локоны», — дурачась, говорила она. Ханна принимала его комплименты равнодушно и даже подсмеивалась над ними. И припомнив, как она стояла под дождем — взъерошенная и промокшая, он не мог не признать, что и тогда она была так же прекрасна.
Она поверяла ему свои мечты, откровенно рассказывая о вещах, которые до этого хранила глубоко в сердце. Она рассказала ему о своей семье. Казалось бы, она не скрывала ничего. Но сомнения все равно продолжали терзать его.
Он покачал головой. Эта женщина — загадка. Изумительная, красивая, чувственная загадка. Он не мог оставаться равнодушным к такой совершенной красоте! Хотя где-то в глубине сознания теплился мучительный опыт, подсказывая ему, что он может быть обманут теплом прекрасного тела.
Он досадливо потер шею, вновь окинув взглядом спящую женщину. Первые солнечные лучи струились через окно, делая ее локоны похожими на отполированную медь.
И тогда ему в глаза ударил блеск настоящего металла. Тонкое, замысловатой формы кольцо украшало средний палец левой руки. Оно не выглядело как обручальное… Но… Его тело вдруг напряглось, и он не мог отвести глаз от этого кольца.
Кольцо было тонкое, изящное, неудивительно, что он сразу не заметил его. Хотя он должен был заметить. И сейчас ему даже казалось, что он увидел его в тот момент, когда остановил свой мотоцикл и заговорил с ней. Но единственное, что привлекло его внимание тогда, — это ее красота, ослепительная и обезоруживающая. Не блеск мертвого металла, а тепло живой женщины.
Ну и глупец же он! Неужели его ввела в заблуждение ее неотразимая красота и непосредственность? Была ли она той, за кого выдавала себя, или под этой красотой скрывается что-то другое? Сомнения захлестнули его, и сердце пронзила боль.
Разумеется, это только предположения, он еще сам не уверен, но… у него есть реальные основания для подозрений. Лечь в постель с незнакомцем, будучи замужней женщиной? Нет, это немыслимо. Горькое сожаление охватило его, и он почувствовал, как в нем нарастает злость.
Он действовал не раздумывая. Чем скорее закончится эта встреча, тем лучше. Он порылся в кармане ее ветровки и нашел ключ от машины. Быстро оделся, прихватил шлем и вышел из дома.
Только откатив мотоцикл на приличное расстояние, Майкл завел мотор.
Снова и снова он клял себя за собственную доверчивость. Художница, которая хочет сделать эскизы! Как правдоподобно! Прекрасная идея! Замечательно сфабрикованная. Еще одна ложь, чтобы познакомиться с Девлинами, приблизиться к их богатству. К его славе… Разве его мало обманывали хорошенькие женщины? Нет, он просто обязан проверить ее версию, и для этого ему необходимо осмотреть автомобиль. Эти мысли крутились в его голове, пока он мчался через пустошь. Злость росла с каждой минутой. Ему тридцать пять лет. Кто сказал, что мудрость приходит с годами?
Открыв дверцу машины, Майкл взглянул на переднее сиденье. Там лежала папка с рисунками, которую он заметил в руках Ханны. Может, ему следует взглянуть, убедиться, насколько основательно очаровательная лгунья подготовила свою версию?
Он открыл дверцу пошире и просунул голову внутрь. Вставив ключ в зажигание, повернул его раз, другой. Ни звука. Вообще ни звука. Она проделала отличную работу, обеспечив себе прочное алиби!
Собираясь просмотреть рисунки, он повернул сиденье и вдруг замер, заметив знакомую кассету. Запись Шона Майклза. Пристально осмотрев приборную доску, заметил вторую кассету с тем же исполнителем, вставленную в магнитофон.
Внутри кипело одно желание — сломать их, уничтожить. Он хотел вытащить ленту и обмотать ее вокруг красивой шейки Ханны Чандлер. Но нет, он даже не станет прикасаться к этим кассетам. Что с ним происходит? От злости он потерял способность трезво рассуждать, и эта мысль ударила его не менее сильно, чем сама злость.
Где было то теплое, нежное создание, которое он совсем недавно держал в своих руках? Он так хотел поверить и уже почти поверил ей, но его в очередной раз обманули. Неужели так будет всегда?
Броские заголовки проплывали перед его глазами, как титры фильма: «Шон Майклз сочиняет музыку с восходящей звездой»… «Первое место в хит-параде»… «Новая любовь музыкального Ромео»… «Майклз отказывается»…
— Нет! — закричал он. — Не хочу больше! Не хочу!..
Ханна проснулась и по тишине в комнате поняла, что она в коттедже одна. Сначала она удивилась этому обстоятельству, но потом решила, что Майкл специально дал ей время встать и одеться. Она была благодарна ему за это. Ее опыт был невелик, и она не знала, чего следует ждать от утра после ночи любви… И даже если бы она не пресекла его попытку дойти до конца в их последнем акте интимности, она все равно бы не знала, какими глазами он посмотрит на нее, когда солнце озарит их лица.
Умывшись и приведя себя в порядок в маленькой ванной, она вернулась мыслями к мужчине, который спас ее от одной бури, чтобы породить в ее душе другую. Страсть не была для нее новым чувством. Но та буря утонченных ласк, которую он обрушил на нее в эту ночь и потом рано утром, была непохожа на то, что она знала прежде. И честно говоря, она даже в мыслях не могла вообразить нечто подобное.
— Ханна! — Его голос прогремел, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.
— Сейчас иду, — приветливо отозвалась она, заканчивая расчесывать волосы и откладывая в сторону гребень.
Когда она появилась в дверях, он произнес:
— Собирайся… Я посмотрел твой автомобиль. Аккумулятор действительно сел.
Она была удивлена странной суровостью его тона. Но, вспомнив своего брата Марка и то, как неожиданно меняется его настроение, она быстро поняла, что ее опасения по поводу утра «после» сбывались. Она разберется с этим позже. А сейчас он ждет, и нужно поторопиться.
— Догадываюсь, что ты хочешь научить меня выключать фары? — шутливым тоном проворковала она. — Я готова, едем.
Он протянул ей шлем и, не сказав ни слова, направился к дверям.
Прежде чем последовать за ним, Ханна прошлась прощальным взглядом по комнате, на секунду задержавшись на постели.
