Я вдруг почувствовал, что Разрушитель Чар плотно охватывает мое левое запястье.
– Да. Так уж получилось, я ее вращал. Во всяком случае, мысленно. Я думал о Разрушителе Чар. Может быть, именно это и разрушило иллюзии?
– Возможно, – сказал Маролан.
– Возможно, – согласился я. – Но, возможно, и нет. Кто знает?
– Мне нужно подумать, – заявил Маролан.
– Хорошо, – согласился я. – А пока ты думаешь, не могли бы вы кое-что мне рассказать?
– О чем?
– Для начала о камне.
– Ну, – ответил Маролан, – ты знаешь, как работает волшебство?
– Я знаю, как делать простые заклинания.
– Нет, я говорю о принципах действия волшебства. О теории.
– Тогда нет, могу с гордостью заявить, что я не имею ни малейшего понятия о том, как работает волшебство.
– Ага, – пробормотал Маролан, и на его лице появилось озадаченное выражение.
Я получал от происходящего какое-то извращенное удовольствие. Просто день выдался не совсем обычным.
– Основная идея достаточно проста, – пришла на помощь Маролану Алира, – и звучит так: все состоит из материи, или энергии, что одно и то же, разница лишь в степени порядка. Хаос есть понятие, противоположное материи. Багряная жила в камне называется некрофия. Некрофия – это вещество, которое способно контролировать хаос и которое реагирует на воздействие со стороны разума человека. Волшебство есть искусство манипулирования некрофией, как Древнее Волшебство – искусство манипулирования хаосом.
Она замолчала, словно ее объяснения были исчерпывающими.
Ха!
– А некромантия? – спросил я.
– Некромантия есть искусство использования некрофии и хаоса для контроля энергетических уровней в разных состояниях жизни.
Да, теперь я сразу все понял.
– А колдовство?
Она посмотрела на меня, слегка смутилась и повернулась к Маролану.
– Колдовство, – объяснил он, – это нечто совсем другое.
– Ага, прекрасно, стало намного легче. – Прежде чем они успели ответить, я добавил: – Никогда не слышал о некрофии.
– Твое образование оставляет желать лучшего, – заметила Алира.
– Колдовство есть процесс понимания и изменения – чем лучше ты понимаешь вещь, тем сильнее способен ее изменить, и тем глубже становится твое понимание. Волшебство это процесс соответствия – ничтожные величины энергии, создаваемые сознанием, должны войти в контакт с Державой, которая, в свою очередь, позволяет освободить энергию, заключенную в Море Хаоса. Таким образом энергия становится доступной для нас.
– Тебе следовало быть учителем.
Маролан не обратил на мою реплику ни малейшего внимания.
– Описанный тобой камень содержит руду, которая обладает свойством вхождения в резонанс с хаосом и нашим разумом; вот почему Держава сделана из такого материала, – продолжал он свои объяснения.
– Хорошо, я понял. Похоже, этот камень большая редкость?
– Он появляется лишь как дар богов.
– Да, такое бывает нечасто. Он разумен?
– Разве камень может обладать разумом?
– Ты прав, – не стал спорить я. – Глупый вопрос. – Уж не знаю, уловил ли Маролан иронию, но совершенно уверен, что Алира ее заметила; она ухмыльнулась. Я продолжал: – Ладно, теперь я понимаю, как все искусства связаны между собой. У меня возник другой вопрос: зачем дженойны поместили нас в комнату, где находится столько всего интересного?
Ответа у Маролана не нашлось. Он всегда лучше понимал, как работают устройства, чем мыслят люди.
– Их мышление устроено иначе, – неожиданно заговорила Телдра. – Они не относятся к нам как к врагам; не видят в нас никакой угрозы для себя. Они беспокоятся о том, что мы можем сбежать, не больше, чем человек, поместивший в клетку певчую птичку; они тревожатся о том, что мы можем повредить их артефакты не больше, чем мы стали бы бояться котенка, оставшегося в комнате со шкатулкой с драгоценностями. Закрыв сюда доступ через некромантические врата и наложив на нас легкие чары, чтобы мы не увидели собранные здесь предметы, дженойны посчитали, что сделали вполне достаточно.
Наступило молчание. Потом заговорил Маролан:
– Как давно ты об этом знаешь?
– Наверное, с того момента, как заговорила с ними. Но то, что я сейчас сказала, милорд, пришло мне в голову всего несколько мгновений назад. Я продолжаю размышлять над этой проблемой и пытаюсь понять происходящее. Мне представляется, что они говорили со мной – насколько я в состоянии понять нюансы их тона, – как с певчей птичкой. Их забавляло, что я смогла формулировать осмысленные предложения; они посчитали меня очень смышленой.
– Смышленой, – проговорила Алира э'Кайран.
– Смышленой, – эхом повторил Маролан э'Дриен.
–
– И это не вызвало у вас ни малейшего раздражения? – спросил я у Телдры.
– Скорее заинтересовало, – ответила Телдра. – Но в тот момент я не смогла как следует разобраться в своих наблюдениях; я продолжала размышлять о том разговоре и сделала выводы, о которых вы услышали.
– Понятно, – пробормотал я.
– Смышленой, – повторила Алира.
– Ладно, – сказал Маролан. – Наверное, нам следует принять выводы Телдры. Что будем делать?
– Убьем их, – без малейших колебаний ответила Алира.
Маролан закатил глаза.
– Конечно, мы их убьем. Вопрос в том, как?
– Хотела бы я знать, – задумчиво проговорила Алира. Маролан немного подождал, а потом спросил:
– Что?
После коротких колебаний Алира ответила:
– Как ты считаешь, если Влад ударит нас Разрушителем Чар, иллюзия развеется?
Маролан задумался. Я представил себя, как хорошенько вытягиваю по спине Маролана и Алиру, и с трудом удержался от улыбки.
– Скорее он испортит полезные предметы, которые есть у каждого из нас, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Алира кивнула. Ну и ладно. Бить Телдру мне совсем не хотелось.
– Но, – продолжал Маролан, – чары необходимо снять; этот камень может оказаться очень полезным. Возможно, и Другие вещи, собранные здесь, могли бы нам пригодиться. У тебя есть какие-нибудь идеи, кузина?
Алира покачала головой. И тут леди Телдра кашлянула; все разговоры прекратились, и мы посмотрели на нее. Было бы крайне неудобно, если бы Телдра просто раскашлялась. Но нет, она сказала:
– Не исключено, что нам поможет сам камень.
Алира нахмурилась.
– Не понимаю. Мы ведь даже не в состоянии его увидеть?..
Если бы она разговаривала со мной или Мароланом, Алира не была бы столь вежлива.
