закону.
— А почему ты оказался в камере с уголовниками?
— Меня депортировали прямо из следственного изолятора. Там не особенно разбирались — кто есть кто.
— Прости, я вижу тебе больно об этом говорить, — сказала Джута, заметив грусть в глазах Зэна. — Давай сменим тему?..
— Скажи, а почему вас называют пришельцами? — достаточно странное слово.
— Это все из-за неправильного перевода, — ответил Зэн. — В катонийском есть два слова: «ёино» и «бино». Первое означает «переселенец» — то есть тот, кто переезжает. Второе, означает «пришелец», «чужестранец» — то есть тот, кто приезжает. Те катонийцы, что после цунами переселились в другие страны на Титане, назывались бино, мы же всегда называли себя ёино. Алларийцы не выговаривают катонийское «ё», и постепенно всех катонийцев стали называть бино, а потом это слово еще и перевели на ал л арийский. Получились «пришельцы».
— Теперь понятно. А кем ты работал на Галеоне?
— Я преподавал историю и политологию в Университете экономики и права в Цитадели.
— А я вот совсем не разбираюсь в политике. Я, хоть убей, не могу запомнить кто такие правые, кто такие левые и чем они отличаются.
— Ну, тебе, как простому избирателю, о правых и левых достаточно знать не многое. В современном обществе существуют две группы людей с противоположными интересами — это работодатели и наемные рабочие. Грубо говоря, владельцы компаний хотят, чтобы рабочие трудились двадцать четыре часа, семь дней в неделю бесплатно. Рабочие же, наоборот, хотят получать деньги и льготы, ничего не делая. Так вот, правые защищают интересы работодателей, а левые — наемных рабочих. Правые стараются дать больше самостоятельности частным компаниям, и вообще отдельным людям. Они стремятся к тому, чтобы экономика была как можно менее регулируемой и основывалась на принципах естественного отбора. Левые, напротив, борются за социальную справедливость, за равенство людей независимо от их умственных и физических способностей. Левые вообще считают естественный отбор в обществе чем-то негуманным, тогда как правые утверждают, что он неизбежен. На самом деле и те и другие заблуждаются в некоторых вещах, но и те и другие выполняют свою важную функцию. Мировая экономика подобна океану, по которому постоянно гуляют волны. Государства — это корабли. Волны бьют их то справа, то слева, раскачивают, кренят, и если команда зазевается, всего одна волна может перевернуть корабль, и он утонет.
Когда государство накреняется вправо, экономика начинает стремительно развиваться. Кто-то обогащается, кто-то разоряется. Конкуренция постоянно растет, и в конечном итоге жизнь всех людей превращается в постоянную добычу денег для выживания. Культура постепенно превращается в шоу- бизнес; гибнет фундаментальная наука. Со временем у людей развивается социальная близорукость — это такое состояние, когда человек настолько занят, что у него не остается времени, да и желания, остановиться и подумать. Он стремится к выгоде в краткосрочной перспективе, здесь и сейчас, не задумываясь о последствиях. В конечном итоге общество обрастает нестабильными финансовыми конструкциями — мыльными пузырями: финансовыми пирамидами, необеспеченными кредитами, неликвидными ценными бумагами… Выхода из этого положения два: государство либо резко переваливается влево, либо переворачивается и идет ко дну.
Но и левый крен не менее опасен. В нем государство начинает заботиться обо всех, и, если оно богато, достается каждому. Однако все идет хорошо до тех пор, пока у страны есть деньги, но представь себе, что по каким-то причинам государство обеднело. Это может быть что угодно — катаклизм, война или экономический кризис в другой стране, не важно. В этот момент вдруг оказывается, что большая часть предприятий нерентабельны, а рабочая сила чрезвычайно дорога. Сократить никого нельзя, потому что всех защищает трудовое законодательство и профсоюзы. Уменьшить зарплаты нельзя по той же причине. Между тем, товары производимые предприятиями, оказываются неконкурентоспособными, потому что, в отсутствии конкуренции, при полной социальной защищенности, об их качестве никто не заботился. Государство начинает раздавать последние деньги всем подряд лишь бы не допустить безработицы, которая все равно случается, потому что для предприятий стесненных социальными обязательствами банкротство становится единственным выходом. В итоге, результат тот же самый: невыплаты по долгам, обесценивание валюты, нищета, и выхода тоже два: либо резкий кувырок вправо, либо гибель.
Так и болтает государство из стороны в сторону, если у него нет внутреннего маятника, который гасил бы эти колебания. Таким маятником может быть, например, симметричная двухпартийная система. Идеальное государство должно уметь становиться то правым, то левым, когда ему это выгодно, а не вследствие качки. Вот ты за кого голосовала на выборах?
— На каких выборах?
— Как? Ты даже не знаешь о выборах?
— А! Ты про выборы президента? Я не голосовала, я была тогда в походе. Я работала пилотом в одной транспортной компании.
— Как же вы так работали, что даже не знали о происходившем на родине?
— Мы постоянно были в рейсах. На планеты даже не спускались — от одной орбитальной станции до другой. Нас даже вынуждали нарушать правила полетов, чтобы сэкономить время. Выбора особенно не было и мы нарушали. Потом, как-то раз, мы попали в аварию — столкнулись на выходе из стыковочной зоны с другим кораблем. Хорошо, что ни кто не пострадал. Естественно, во всем обвинили меня как пилота. В общем, меня отстранили от полетов и назначили наказание — исправительные работы. В той проклятой тюрьме я была медсестрой.
— Значит, из тебя сделали крайнюю…
— Получается так. Ну да ладно. А на счет выборов я не знаю. Из наших вообще никто не голосовал.
— Вообще, ты должна была проголосовать на одной из орбитальных станций заранее.
— Нам никто об этом не сказал. Хотя подожди… Как раз перед последним рейсом, капитан зачем-то собрал у всей команды паспорта, а потом вернул, ничего не объяснив. Мы еще думали, для чего он это сделал?..
— Все понятно. Значит, кто-то проголосовал за вас.
— Получается так. И что теперь?
Зэн рассмеялся.
— Кошмар! Ты вообще ничего не знаешь?
— Не знаю. Расскажи.
— Вопреки всем ожиданиям, во второй тур прошел лидер Социалистической партии Галеона — Демми Арчиус. Вместе с ним прошел лидер ультраправой партии Новый Галеон — Юли Зэус, что было более чем предсказуемо. Пропаганда твердила, что Арчиус — безнадежный кандидат, что за него проголосуют только три-пять процентов граждан, то есть исключительно сочувствующие пришельцам. «В конце концов, он — пришелец, а какой здравомыслящий галеонец будет голосовать за пришельца?» — так они рассуждали. Однако, людям до того надоело господство корпораций, что они проголосовали бы хоть за черта с рогами, лишь бы против них. Арчиус обещал людям принять такие законы, которые уравняли бы в правах бедных и богатых — законы, защищающие права сотрудников и расширяющие ответственность работодателей. Арчиус обещал вывести экономику Галеона из кризиса, в котором она находится со времени окончания войны корпораций.
— Разве экономика Галеона в кризисе?
— Конечно. Видимое благополучие обманчиво. Ты, наверное, знаешь, что многие Галеонцы боятся и ненавидят пришельцев. Началось это не так давно. Зэус разжег эту ненависть. Он обвиняет пришельцев в заговоре против Галеона. Он утверждает, что на Титане власть тайно уже принадлежит пришельцам, что в лабораториях Фокоса разрабатываются образцы оружия, при помощи которых Титанианская армия захватит Галеон. Он хочет развязать войну на Фокосе.
— Бред какой-то.
— Да, хорошо продуманный бред — простой и понятный. Многие на Галеоне в него верят.
— Тогда зачем Титану давать Галеону независимость?
— Зэус утверждает, что это делается для того, чтобы ослабить экономику Галеона. Многие товары,
