мама, то остается только сожалеть, что не познакомился с вами первым. Ах уж этот Питер! Вечно ему достается все самое лучшее!» Ну, разумеется, это всего лишь шутка, – заметила Мэри и покраснела. – Правда милое письмо? А вот дальше, послушай: «Смотрите, берегите моего маленького племянника (или племянницу?), который скоро появится на свет. Страшно здорово, когда в доме есть ребенок, верно? Только подумать, я буду дядюшкой Джейсоном!»
Кэтрин согласно кивала головой, но делала это скорее из вежливости. Ее тревожило, что Мэри все больше худела, несмотря на растущий живот. И тогда Кэтрин куда больше волновало здоровье сестры, нежели этот вечно отсутствующий брат, впечатление о котором уже сложилось у нее из рассказов других членов семьи Мэннингов.
После похорон потянулись долгие будни, заполненные столь привычной и утомительной рутиной. Каждый день Кэтрин отправлялась на работу в электрическую компанию, где в ее обязанности входило составление исследовательских отчетов и пресс-релизов, для чего, собственно, ее и наняли пять лет назад. Неужели со дня окончания колледжа уже успело пройти целых пять лет? Неужели она занимается этой скучной работой так долго? Она получала вполне приличную зарплату, но рассматривала свою должность как некий переходный этап к каким-то более интересным занятиям. Она чувствовала, что одарена большими литературными способностями, чем требовала нынешняя ее работа, и мечтала найти им должное применение. Возможно, появление на свет ребенка, вся ответственность за которого падала отныне на ее плечи, заставит ее активнее искать более интересное и высокооплачиваемое занятие…
Эллисон! Кэтрин не уставала восхищаться малышкой. Каждый вечер она отправлялась в больницу и любовалась племянницей через стеклянную стенку палаты для недоношенных младенцев. Она ждала и не могла дождаться того дня, когда ей позволят забрать девочку. Эллисон набирала вес с каждым днем, врачи обещали нетерпеливой тетушке, что как только вес младенца достигнет пяти фунтов, его можно будет отдать на попечение родственницы.
Кэтрин уже договорилась на работе, что возьмет двухнедельный отпуск с того дня, как племянница окажется дома, и начала подыскивать самые лучшие дневные ясли для работающих матерей. Прежде чем доверить им Эллисон, она непременно должна убедиться, что там все будет на самом высшем уровне. Ей и в голову не приходило, что кто-то может оспорить ее права на ребенка.
Но из этого умиротворенного состояния ее вывел адвокат Мэннингов, не постеснявшийся явиться к ней на работу. Вывалив на стол груду каких-то документов, он скрипучим и самодовольным голосом заявил, что его клиенты «…намерены целиком и полностью взять заботу о ребенке на себя».
– Мои клиенты готовы взять ребенка и воспитать его как своего собственного. Само собой разумеется, они готовы также возместить вам расходы, связанные со всеми хлопотами, затратами времени и пребыванием ее в больнице в течение последних нескольких недель…
– Вы хотите сказать, откупиться?
– Прошу вас, мисс Эдамс! Мне кажется, вы не совсем адекватно расцениваете намерения моих клиентов. Они обладают возможностями для содержания ребенка в наилучших условиях. Не станете же вы утверждать, что вам безразличны интересы племянницы?
– Мать девочки считала, что в ее интересах будет лучше, если воспитанием займусь я. – У Кэтрин хватило ума не упомянуть о письменном распоряжении сестры.
– Уверен, что отец девочки имел иную точку зрения на ее интересы. – Кэтрин был ненавистен этот снисходительный тон. – Впрочем, вся эта дискуссия носит чисто академический характер. Да ни один суд в мире не отдаст ребенка на попечение работающей девушки с весьма сомнительными моральными устоями, в то время как такие известные и уважаемые люди, как Мэннинги, просто мечтают взять всю ответственность и заботы о своей единственной внучке на себя. Заметьте, родной внучке, наследнице и законной дочери их старшего сына.
Оскорбительное замечание в ее адрес настолько потрясло Кэтрин, что она даже не нашлась, что ответить. Да и не до того ей было. Она со всей отчетливостью осознала, что ей угрожают. Она представила себе, как адвокат будет произносить те же слова в зале судебных заседаний, а при мысли о том, какое решение примет суд, по спине у нее пробежали мурашки.
Но Кэтрин поборола охватившую ее панику и пыталась рассуждать здраво. Убеждение, что Эллисон ни в коем случае не следует отдавать на попечение Мэннингам, еще более окрепло. Нет, она ничуть не склонна недооценивать влияние и могущество Мэннингов. Наверняка у них полно друзей, занимающих самые высокие посты. А потому… потому ей и Эллисон лучше всего бежать от них, и как можно дальше. Итак, в голове у нее созрел план и откладывать его исполнение не следовало.
Педиатр согласился выписать Эллисон на несколько дней раньше планируемого срока – при условии, что Кэтрин обязуется показать ему младенца на следующей неделе. Кэтрин терпеть не могла лжи, но была вынуждена обещать, что принесет ребенка на осмотр.
Затем она позвонила агенту и обсудила с ним проблемы, связанные с продажей дома. Деньги, вырученные от сделки, должны поступить на банковский счет, открытый на имя Эллисон, с условием, что их можно будет снять позже, вместе с набежавшими процентами. Мебель и все вещи в доме, за исключением тех, что Кэтрин возьмет с собой, следовало продать. Вырученные при этом деньги агент должен держать у себя и передать Кэтрин по первому ее требованию.
Затем Кэтрин арендовала в банке сейф и, сделав копию с того памятного документа на бумажном полотенце, любовно и аккуратно сложила его и заперла в металлическом ящике.
Кэтрин не отвечала на телефонные звонки и была крайне осмотрительна во всех своих передвижениях. Машину она оставляла вдалеке от дома, света после наступления темноты старалась не зажигать. Опасаясь повестки в суд, она решила затаиться.
Наконец все самые необходимые вещи были упакованы и сложены в маленький автомобиль. Забирая Эллисон из больницы, она страшно волновалась.
Кэтрин бережно уложила малышку в специальную автомобильную колыбельку, привязанную на переднем сиденье ремнями безопасности. Наклонилась, и нежно поцеловала племянницу в бархатистый лобик.
– Не знаю, какая из меня получится мама, – ласково прошептала она спящему младенцу, – но обещаю, я буду стараться.
Глядя на милое личико Эллисон, так напоминавшее ей о Мэри, она впервые за все время со дня гибели Питера ощутила спокойствие и умиротворение.
Покидая Денвер, Кэтрин не позволила себе обернуться и бросить последний взгляд на окружавшие город холмы и горы, отгоняла она от себя и мысли о доме, единственном настоящем доме в ее жизни. Она
