подслушал ее разговор с Бартом и неверно его истолковал.
Как он только может думать, что она способна на такое двуличие? Неужели на самом деле считает, будто она воспринимает то, что между ними произошло, как легкую любовную интрижку? Если так, то он совершенно не знает ее! Да, в этом все и дело. Они просто плохо знают друг друга.
Подготовка ко сну не заняла у нее много времени. Она уже выключила свет в ванной и направлялась к кровати, когда в дверь робко постучали.
– Это я.
– Входи, Мелани. Я еще не легла, – отозвалась Эрин.
По одежде Мелани было видно, что она тоже собиралась ложиться. Поверх ночной рубашки был наброшен легкий халатик.
– Я тебя не потревожила?
– Конечно, нет. Как прошел день? – спросила Эрин у молодой женщины, когда та с понурым видом опустилась в кресло.
– Ужасно. – Мелани говорила, горестно раскачивая светлой головкой из стороны в сторону и крутя на пальце обручальное кольцо. – Родители сводят меня с ума. Утром они позвонили и стали настаивать, чтобы я срочно к ним приехала. Знаешь, о чем они хотели со мной поговорить? О разводе! Они хотят, чтобы я развелась с Кеном.
– О, Мелани, как они могут сейчас предлагать тебе такое?
– Не знаю. Я, конечно, не желала слушать об этом, но они выдвигали все новые и новые доводы. Они просто не хотят понять, что я люблю его! – Она закрыла лицо ладонями и принялась так горько плакать, что сердце Эрин буквально разрывалось от сострадания. Она встала перед невесткой на колени и ласково обняла ее. – В том, что сделал Кен, виноват отец. Он всегда им командовал, давал разные сложные задания и, когда Кен не справлялся с ними, позорил перед другими служащими банка. Кен очень старался, но у него ничего не выходило. Он хотел уйти на другую работу, но я умоляла его но делать этого. У отца не было сыновей, и я думала, что Кен сможет дать ему то, чего не могла дать я. Эгоизм с моей стороны! Я не понимала, какой удар это наносит самолюбию Кена.
– Не казни себя, Мелани. Кен – взрослый человек. Возможно, такое положение ранило и уязвляло его, но ему все равно не следовало так поступать. А уж если он совершил ошибку, то должен сам отвечать за последствия. Я уверена, он это понимает и ни в чем тебя не винит.
– А почему же он тогда даже не попытался связаться со мной? Я ведь его не видела и не получала от него никаких известий с того самого утра, когда он, как всегда, ушел на работу… Мне так плохо без него.
Эрин вздохнула и погладила Мелани по спине, стараясь хоть немного успокоить.
– Я думаю, он не связывается с тобой именно потому, что любит тебя. Он не хочет ни во что тебя втягивать. Он заботится о тебе.
– Мне не нужна его забота – мне нужен он!
Эрин грустно улыбнулась.
– Я тебя понимаю, но мужчина вряд ли способен понять это. – Она подумала о своем и добавила:
– Они воспринимают все не так, как мы.
Высморкавшись в платок, который Эрин заботливо подала ей, и вытерев слезы, Мелани сказала:
– Меня целый день не было, и я не могла за тобой ухаживать. Я даже не спросила тебя, как ты себя чувствуешь, – Мне гораздо лучше.
Мелани растерянно кивнула. Эрин видела, что она все еще не может успокоиться. Исчезновение мужа обрекло ее на страдания, разделить которые в полной мере не было дано никому.
Будто подтверждая эту мысль, Мелани встала.
– Если ты не против, я, пожалуй, пойду к себе. Из меня сегодня плохой собеседник. Мне хочется лечь в нашу с Кеном постель и думать о нем, Это звучит глупо?
– Это звучит совершенно нормально. Если вдруг ночью тебе захочется поговорить, приходи ко мне. Я охотно составлю тебе компанию.
– Спасибо, Эрин. Я… я так рада, что ты здесь.
Ее тоненькие ручки обняли Эрин за шею, и та нежно прижала невестку к себе.
– Я и сама рада, что приехала. Ну, спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Эрин долго спала днем и боялась, что ночью не сможет заснуть, но сон пришел к ней на удивление быстро. Она хотела было поразмыслить над поведением Ланса, но ей так и не удалось сосредоточиться. Она подумала об исчезновении Кена, потом о Мелани, состояние которой очень ее беспокоило. Но мозг уже включил защитный механизм, и она заснула, едва только голова коснулась подушки.
Во всех ее снах присутствовал Ланс. Он то представал перед ней жестоким и мстительным, то заключал ее в страстные объятия и овладевал ею. Она явственно ощущала у себя под пальцами его волосы, вдыхала его запах, ставший уже таким родным. Он уткнулся губами ей в ухо, повторяя ее имя: «Эрин, Эрин, Эрин…» Она еще теснее прижалась к нему и обвила руками за шею.
Открыв глаза, она подумала, что видит продолжение сна: Ланс тихо произнес ее имя. Он склонился над нею, и она обняла его.
– Что такое? – Она вскочила и, отпрянув от него, поспешно прикрылась одеялом.
IX
