Так, один – ноль в его пользу, хотя Сэйри никогда бы в этом не призналась. Она прилежно изучала все присланные ей материалы, но не потому, что переживала за Криса и Хаффа и за их благосостояние, а потому, что ей была небезразлична судьба работавших на них мужчин и женщин и всего города. Без „Хойл Энтерпрайсиз“ города не будет. Сотни семей окажутся без средств к существованию. Пусть она сама не желала получать доход от компании, но чувствовала моральную ответственность за ее работников при всем несовершенстве семейного бизнеса.
– Информация в вестниках проходит через цензуру Хаффа и Криса, особенно если это негативная информация. Другими словами, я не могу считать их надежным источником по делу Айверсона. Они судили об этом предвзято. Что можете рассказать мне вы?
Бек откинулся на спинку и изучающе посмотрел на нее.
– Вашего брата обвинили в убийстве, и все-таки вы не потрудились изучить факты по этому делу. Не слишком ли поздно вы озаботились этим?
– Я не забочусь о Крисе, мне просто любопытно. Мне наплевать на Криса и на то, что он делает. То же самое я чувствую по отношению к Хаффу. Я вычеркнула их из своей жизни десять лет назад, и если вам я кажусь грубой и бесчувственной, ничего не поделаешь.
– А как насчет Дэнни?
– Дэнни… – Сэйри снова стало грустно. – Что бы ни вытворяли Хафф и Крис, мой младший брат всегда покорялся им. Я уверена, что вы видели, насколько он несвободен в своих действиях. Дэнни никогда не умел защитить себя.
– А вы смогли?
Сэйри сумела это сделать только десять лет назад и только тогда, когда достигла самого дна. К счастью, она поняла: чтобы выжить, она должна порвать с семьей и навсегда уехать из города.
– Мне повезло, – ответила она Беку. – Я нашла в себе силы бросить вызов Хаффу и уехать. А Дэнни не смог.
Бек помялся, но все-таки добавил:
– Возможно, он ушел от них другим путем.
– Возможно.
– Но когда десять лет назад вы уезжали отсюда, вы были плохого мнения о нем из-за его безответности.
– Именно так.
На самом деле, когда Сэйри уезжала, она ненавидела их всех. Но после долгих лет терапии ее чувства к Дэнни смягчились, и все же не настолько, чтобы ответить на его звонки, когда он неожиданно попытался связаться с ней.
Сэйри задумчиво потягивала кофе, а когда поставила чашку на блюдце, неожиданно сообразила, что Мерчент смотрит на нее с нескрываемым любопытством. Она в душе выругала себя за то, что обсуждает с ним личные темы, о которых раньше говорила только с психоаналитиком.
– Мы говорили о деле Джина Айверсона, – напомнила Сэйри.
– Верно, – Бек выпрямился и откашлялся. – Что вы хотите знать?
– Крис убил его?
Его левая бровь взлетела вверх.
– Вы не выбираете слов.
– Убил?
– Против Криса были лишь косвенные улики.
– Это не ответ, – не сдержалась Сэйри. – Нет, не так Это ответ адвоката.
– У прокурора не было достаточных доказательств, чтобы убедить присяжных.
– И дело не отправили на доследование.
– Его вообще не следовало открывать.
– Нет тела – нет преступления? – Это повторялось во всех статьях, которые читала Сэйри. Тело Джина Айверсона так и не было найдено. Он исчез без следа.
– Если бы я был прокурором, – ответил Бек, – я бы никогда не начал дело об убийстве без трупа, какими бы ни были косвенные улики.
– Как вы оказались замешаны в этом деле?
– Я читал о процессе и сразу решил, что это выигрышное дело по причинам, о которых я уже упоминал. Я приехал в город, чтобы поддержать товарища по университетскому братству, помочь, чем смогу. К тому моменту, как я объявился в Дестини, суд был уже кончен. Я нашел Криса и Дэнни празднующими в старом притоне на автостраде. Вы знаете это место?
– „Лезвие бритвы“?
Оно самое. Крис покупал всем выпить, празднуя исход процесса. Шлепа Уоткинс тоже там был. Он начал кричать о том, что за деньги можно купить судью, что богатые никогда не получают по заслугам и все в таком духе. Крису это не понравилось. И Дэнни тоже. Честно говоря, именно он первым бросился на защиту старшего брата. И началась драка. Я ввязался в нее и, что бы там ни говорил Уоткинс, склонил победу в сторону братьев. Мы вытерли им пол.
– Значит, вы спасли всех нас от Шлепы Уоткинса?
