– Нет-нет, – возразил он. – Ты была права, когда занялась поисками работы, которая тебе нравится. Я должен был понять твое желание и отнестись к нему терпимо. Сейчас я могу сказать тебе откровенно, что очень горжусь твоим телом. Именно поэтому я не мог спокойно думать о том, что твоя красота будет выставлена на всеобщее обозрение. Я был самым настоящим ослом. Ведь мне довольно часто приходится убеждать других мужчин в том, что так себя вести нельзя. Я всегда осуждал тупоголовых мужиков, относящихся к своим женам как к своей неприкосновенной собственности. Я всегда был ярым сторонником равноправия супругов в браке, но, когда дело коснулось меня лично, я стал вести себя по-другому. Своим поступком я перечеркнул все, о чем так страстно проповедовал в церкви.
Эти слова заставили Шей еще крепче прижаться к мужу.
– А мне расхотелось позировать в тот самый момент, когда я добралась до студии. Твое несогласие лишило эту работу всякой прелести. Я поняла, что не могу с прежней радостью позировать фотографу, зная, что мой муж не одобряет этого.
– Вот видишь?! – воскликнул он тоном саморазоблачения. – Именно это я и хотел тебе сказать. Я сразу почувствовал, что лишаю тебя чего-то такого, что всегда было важным для тебя.
Шей подняла голову и посмотрела ему в глаза:
– Нет, Ян, ты ошибаешься. Я не хочу, чтобы в моей жизни было что-то такое, что вызывало бы у тебя отторжение. Кроме того, этот Завала оказался отъявленным негодяем. Он проклинал все на свете: меня, свой фотоаппарат, освещение, своих помощников. Он кричал на всех, размахивал руками, выкурил шесть сигарет с марихуаной, бил…
Услышав эти слова, Ян резко сел на постели. Его глаза гневно сверкали, а ноздри раздувались от ярости.
– Марихуана? Бил? Кого бил?
– Успокойся, – сказала она нежно, поглаживая его волосы. Ей было очень приятно, что муж готов броситься на ее защиту. – Он бил кулаками по стене. Все это так глупо и бессмысленно, что я вполне могу обойтись без него. Я уже говорила тебе раньше, что очень избирательно отношусь к своим работодателям.
Она прижала его к подушке, все еще теребя пальцами его волосы. Темные пряди его волос обвивали ее пальцы, как тончайший шелк.
– Но ты же, надеюсь, не собираешься навсегда расстаться со своей работой? – озабоченно спросил он. – Ты что-то сказала о другой работе, которую предложил твой агент.
– Ну, в общем, да, – нехотя протянула она, не зная, как он отнесется к этой новости.
– Ну так скажи мне, что это за работа.
– Журнал «Лайф» ищет беременную женщину, чтобы проследить с помощью фотокамеры все стадии беременности – от самой начальной до рождения ребенка. При этом за съемками будет наблюдать целая команда врачей. Они хотят создать своеобразный фотодокумент всех стадий беременности – от начала развития плода до рождения ребенка.
– Ты хочешь сказать, что мой сын появится в журнале «Лайф»? – просиял Ян.
– Значит, против того, чтобы твоя жена позировала обнаженной, ты возражаешь, но при этом ничего не имеешь против изображения обнаженным своего сына? Да и кто тебе сказал, что у нас будет именно сын?
Он весело рассмеялся и еще крепче прижал ее к себе:
– Мне, пожалуй, нравится идея, что вы оба станете знаменитостями. Но прежде я хотел бы поговорить с теми людьми, которые будут заниматься этим проектом. Ты ни в коем случае не должна подвергаться опасности.
– Да я и сама не пойду на это, если будет хоть малейшая опасность для ребенка. Либо это будет семейный проект, либо не будет никакого.
– Я никогда не буду вести себя столь категорично. Шей, – пообещал Ян, обнимая жену. – Клянусь тебе. Ты когда-то сказала, что не можешь подавлять в себе стремление к привычной работе. Я не буду настаивать, чтобы ты это делала.
– А я обещаю; что впредь никогда не буду вести себя как упрямый испорченный ребенок, – ответила Шей. – Я буду обсуждать с тобой каждый свой шаг и всегда буду прислушиваться к твоему мнению. – Она прильнула (щекой к его волосатой груди. – Ты был прав насчет меня, Ян. Прав с самого начала. Я действительно играла роль. Мне хотелось быть свободной и беззаботной, потому что я чувствовала себя незащищенной и не понимала, что я собой представляю как личность. Мой отец стремился выработать у меня бунтарский характер. У него была дьявольская склонность провоцировать меня на дерзкие шалости. Фактически он поощрял мое скандальное поведение. А мать всегда хотела сделать из меня настоящую великосветскую леди и осуждала все мои выходки. – Шей задумалась, а затем продолжила:
– Я оказалась между двух огней. Но так получилось, что мне было гораздо легче быть дерзкой и тем самым ублажить отца, чем быть благовоспитанной девочкой на радость матери. Поэтому я никогда не чувствовала себя цельной натурой. Я как бы состояла из двух частей, которые постоянно враждовали между собой. И только твоя любовь помогла мне избавиться от противоречивой раздвоенности.
– Я уже говорил тебе о том, что люблю все грани твоей сложной личности, – попытался возразить ей Ян.
– Ты очень великодушен в своей оценке моего характера, Ян, – продолжала Шей, не принимая его возражений. – Что касается моей работы, то я пока не буду строить планов. Беременность может полностью изменить мою фигуру. – Она опустила руку на, его бедро и нежно погладила его мускулистые изгибы. – Кроме того, у меня будет немало забот здесь: ты, ребенок, работа в магазине, церковь.
– Думаю, особенно после этой жуткой недели, что именно так и будет, – охотно согласился с ней Ян. – Ты проявила весьма незаурядные организаторские способности. – Он провел пальцем по ее хрупкой ключице. – Ты Очень понравилась всем, Шей.
– Я счастлива, что это так. Но все это я делала не ради себя, а ради тебя.
– Сколько раз на этой неделе я слышал похвалы в твой адрес! Люди восхищались тем, как ты умело и быстро действовала. Об этом мне говорили все – от начальника пожарной команды до пострадавших. Никто
