не сказал ни одного плохого слова. – Он слабо улыбнулся и провел кончиком пальца по ее губам. – Кроме мистера Гриффина. Он видел, как ты пнула ногой печь и выругалась из-за того, что она никак не разгоралась.
– Это все выдумки! – возмущенно воскликнула Шей и спрятала лицо на его груди. – Неужели я действительно пинала ногой печь и ругалась? Что-то не припомню такого случая.
Он недоверчиво хмыкнул:
– При этом мистер Гриффин признался, что ты была вне себя от ярости. – Он взял жену за подбородок и повернул лицом к себе. – Когда все это закончится, ты можешь быть причислена к лику святых.
– Ты хочешь, чтобы я стала святой? – игриво спросила она, прижимаясь к нему грудью и теребя губами его соски. – Все время?
– Нет, только на людях, – ответил он, улыбаясь. – Но я бы предпочел, чтобы в постели ты оставалась грешницей.
– А ты будешь восхищаться грешницей? – спросила Шей и прикоснулась к его коже розовым языком, как бы желая продемонстрировать очередное проявление своей греховности.
– Именно об этом я сейчас и думаю, – тихо сказал он. – И прихожу к выводу, что всегда буду восхищаться тобой.
Быстрым движением руки он отбросил в сторону одеяло и повернул жену на спину. Он не спеша осмотрел ее с ног до головы, изучая каждую черточку ее лица, каждый изгиб тела.
– Я, никогда не забуду, как выглядело твое лицо, когда я впервые увидел его в зеркале ванной комнаты, – сказал он, осыпая ее поцелуями.
– А я никогда не забуду того, что я увидела перед тем, как ты повернулся ко мне… Это было первое, что я увидела, и я ничуть не жалею о том, что познакомилась с тобой именно таким образом.
Она провела рукой вдоль его тела и без труда нащупала то самое, что увидела тогда в ванной. Ян вытянулся и застонал от удовольствия, что вызвало у нее новый прилив анергии.
– Ты бесстыдная женщина, – шутливо сказал он. – Ты пытаешься воспользоваться слабым и беззащитным человеком.
– Да, и не скрываю этого, – подтвердила она, продолжая ласкать самую чувствительную часть его тела и доводя его до исступления.
– Даю тебе сорок лет, чтобы ты прекратила это безобразие, – дрожащим голосом прошептал он. Когда он прикоснулся языком к ее уху, она выгнулась дугой и слабо застонала, требуя продолжения его нежных ласк.
Через секунду их губы сомкнулись в бесконечно долгом поцелуе, который показался им более страстным и более сладким, чем все предыдущие. Он почувствовал в своем рту ее мягкий и очень теплый язык и ответил ей тем же, доводя себя и ее до края блаженства.
– Я никогда не смогу полностью насладиться тобой, – простонал он, изгибаясь всем телом. – Ты возбуждаешь во мне все большее и большее желание.
Ян соскользнул с ее разгоряченного тела и стал, не отрываясь, смотреть на ее грудь страстными глазами. С видом экспериментатора он, взяв двумя пальцами ее сосок, внимательно наблюдал за тем, как он набухает, набирает силу и становится каменно-твердым. Затем он наклонился и взял его в рот.
– Какое блаженство, – прошептал он, оторвавшись на мгновение от нее.
– Я тоже хочу показать тебе, как я люблю тебя, – прошептала она умоляющим тоном.
– У тебя еще будет такая возможность. Я еще не закончил. У тебя очень много такого, что вызывает безграничный восторг.
Когда он приблизился к ее животу, поцелуи стали еще более страстными, более энергичными. Вскоре кончик его языка оказался в углублении ее пупка. Она томно застонала и беспомощно вытянулась на кровати, не в силах сдерживать страстные позывы тела. С особой страстью он, целовал все те места, которые находились пониже живота. В ее затуманенном сознании промелькнула мысль о том, что Ян, бесспорно, самый горячий любовник, какого только можно себе представить. Его поцелуи, не знающие преград, его любовные ласки, которым неведомы ограничения, щедрые проявлении его чувств – все это поднимало ее на такую высоту невыразимого блаженства, о котором она даже не подозревала.
– Пожалуйста, Ян, – умоляла она его едва слышным голосом, теряя терпение.
Ян обхватил ее спину, приподнял, а сам опустился на колени. Еще одно мгновение, и его упругое тело вошло в нее, доставляя безмерную радость своими ритмичными движениями. Они слились в единое целое, отдавшись сжигающей их страсти.
– Шей судорожно покачивалась вверх и вниз, хватая открытым ртом воздух. Ей казалось, что она задохнется от переполняющих ее чувств. Она уже не стонала, а кричала. Это был не просто порыв страсти, а всепоглощающая и сметающая все на своем пути буря, и они оказались в самом эпицентре этой бури. Она со страшной силой толкала их друг к другу, пока наконец не утихла, оставив после себя их обессиленные тела.
– Ты уверен, что всегда был священником? – тихо спросила она несколько минут спустя, сонно закрыв глаза и нежно теребя рукой прядь его волос.
– Почему ты спрашиваешь? – Он наклонился к ее лицу и слизал языком капельки пота со лба.
– Потому что у тебя обнаружились выдающиеся способности любовника. Он затрясся в беззвучном смехе:
– Ты не будешь жить в Эдеме так же долго, как бедная Ева, моя дорогая Шей.
– Тебя это огорчает?
– Нет, но если ты спросишь меня, люблю ли я тебя, то ответ будет однозначным – да. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. – И никогда не меняйся. Я люблю тебя такой, какая ты есть.
