Джеймс помолчал, потом приблизился, обошел вокруг Колли, рассматривая его, как возможный покупатель осматривает корову. Колли вспыхнул от смущения. Надин была не права: эти люди понятия не имеют об учтивости.
– Нет, – со вздохом признался Джеймс.
– Это хорошо. Значит, ты должен признать тот факт, что он принадлежит нашей семье, в точности как Престон.
Сидевшая в углу комнаты женщина негодующе всплеснула руками.
– Его нельзя сравнивать с Престоном. Даже если Броди в самом деле был его отцом, надо еще вспомнить о его матери.
– У ребенка была мать. Чего вам еще нужно? – холодно отозвался старик.
Тереса Ролинс перевела взгляд со свекра на мужа.
– Спроси его, Джеймс, – приказала она.
Джеймс нерешительно оглядел всех присутствующих.
– Пусть мальчики выйдут. Нам нужно объясниться.
Дьявол кивнул Колли:
– Иди на конюшню. И Престон пусть пойдет с тобой.
Ни один из них не заговорил, когда они вышли на мороз. А в теплой конюшне Колли невольно направился к вороному жеребцу, и тот поздоровался с ним, ткнувшись в ладонь бархатным носом.
– Папа говорит, что ты сын моего дяди Броди, – неожиданно подал голос Престон.
– Мне тоже так говорили.
– И ты, значит, считаешь, что все, что тебе понравится у дедушки, то и твое? Капитан, например?
Говорил Престон отнюдь не дружелюбно. Он явно видел в Колли врага.
– Что еще за капитан? – не понял Колли.
Престон напряженно засмеялся.
– Да вот он, – сказал он, указывая на вороного жеребца. – Капитан Ветер. Он целое состояние стоит. И папа говорит, что дед должен не держать его в стойле, а продать. Еще он говорит, что зря дед подпускает тебя к лошадям.
– Продать? Мне об этом Дьявол ничего не говорил, – сказал Колли упавшим голосом. – Не продаст он его, иначе я бы знал.
– Дьявол? Значит, ты так называешь моего дедушку? – Престон недовольно фыркнул. – И вообще, что ты знаешь про Капитана? Мама говорит, что насчет капиталовложений папа дедушке все объясняет, потому что дед в таких вещах не смыслит. А Капитан – это же вложение капитала. И если папа скажет ему, чтобы он отдал Капитана мне, то он мой.
Колли погладил коня по носу. Он столько времени возился с жеребцом, и вот тебе – даже имени его не знал. Для него этот конь был просто Вороной. Зато он понимал, что ему очень и очень не хочется, чтобы конь перешел к Престону. И еще одно стало ему известно наверняка: его городской кузен его не любит, а он, Колли, отвечает ему полной взаимностью.
По-видимому, кровное родство еще не означает братскую любовь.
– А ну-ка! – воскликнул вдруг Колли, повинуясь какому-то злобному импульсу. – Сейчас я достану седло. Прокатись на нем.
И он распахнул ворота конюшни. Вороной удивленно фыркнул, почуяв непредвиденную свободу, и устремился вперед. Престон пронзительно взвизгнул и забился в ближайшее стойло.
Когда конь увидел, что ворота захлопнулись и путь на волю отрезан, он подался назад. Колли подошел к нему и отвел на место. Он изо всех сил старался не выдать своего торжества. Тогда Престон сердито воскликнул:
– Ты нарочно хотел меня напугать!
– Не исключено. Но пойми, тебе не стоит пока думать о приобретении лошадей.
Престон вышел из своего укрытия.
– Ну, положим, в скотине я мало что смыслю. Зато о тебе кое-что знаю.
– Да? Например?
– Недели за две, то есть с тех пор, как мы узнали, что ты тут, мой папа про тебя не так уж мало выяснил. Теперь мы знаем, почему у тебя нет матери.
Матери. Это слово больно резануло Колли. Он повернулся к Престону очень медленно, потому что заранее боялся услышать то, что скажет кузен.
– Как он мог это выяснить?
Он не решился на более прямой вопрос. Как они узнали, если никто, кроме Дьявола, по-видимому, ничего не знал? А перед стариком Колли сам дважды ставил этот вопрос, и оба раза Дьявол очень ясно давал понять, что обсуждать данную тему не желает.
– Он все знает, потому что нашлись документы.
«Спрашивай. Задавай вопросы», – приказал себе Колли.
