– Она, значит, была для тебя чем-то вроде теплого сгустка плоти, с которым просто приятно спать.
Макграт немедленно перешел к обороне.
– Именно. Не более чем сексуальные отношения и никаких забот. Кроме того, тебя-то это не слишком задело – ведь ты слышала, как я во сне произношу ее имя, но продолжала со мной трахаться, скажешь нет?
– Мне кажется, ты сам виноват в происшедшем… ничуть не меньше, чем я.
– Вряд ли. Я не напрашивался в твою личную жизнь. Я действительно жутко поругался с Джимом из-за этой авантюры с вами, миссис Бернвуд. Будь моя воля, я давно умыл бы руки, оставив вас с Кевином еще в Далласе. Зачем ты втянула меня в эту историю, Кендал?
– Мне приходилось выбирать, помни, – спокойно заметила Кендал. – Я попыталась улизнуть из госпиталя одна, но ты поймал меня и настоял на совместном путешествии.
– Да брось ты. Подходящих моментов оставить меня, прежде чем мы добрались до этой заброшенной фермы, у тебя хватало. Каждый раз, когда я заходил в туалет, например. Отчего ты не уехала?
– Потому что чем больше я думала о сложившейся ситуации, тем больше видела смысла в твоем присутствии. Даже на костылях, ты оказался способен обеспечить нам с Кевином какую-никакую охрану.
– Да я бы и близко не подошел к младенцу, не говоря уже о том, чтобы сюсюкаться с ним.
– Но я-то не знала этого, пока мы сюда не добрались! – Она пристально посмотрела на него, пытаясь что-то для себя выяснить. – Знаешь, твое отношение к детям все время не давало мне покоя. Отчего у тебя такая антипатия к Кевину – и без всякой причины?
– Не именно к Кевину. Ко всем детям, пожалуй.
– Но отчего?
Он резко тряхнул головой, давая понять, что сие обсуждению не подлежит:
– Где мы находимся, можешь хотя бы сказать? Как, черт побери, называется этот городишко?
– Мортон. Мы в восточном Теннесси, неподалеку от границы с Северной Каролиной. – Она рассказала ему историю дома. – Никто, кроме нас с бабушкой, не бывал здесь раньше. Я знала, что здесь мы сможем укрыться. – Она подняла голову и взглянула ему в лицо незамутненными ложью глазами. – Джон, я не могу вернуться в Южную Каролину и свидетельствовать против Гиба и Мэта.
– Правительству необходимы твои показания, чтобы осудить их.
Она возразила, упрямо набычившись:
– Уверена, что Пепердайн уже успел откопать кое-что в моем доме в Денвере. Я потратила год, чтобы собрать материал. Он очень впечатляет. Там содержится масса компрометирующей информации против ведущих членов «Братства». Если правительство и его чиновники не в состоянии обвинить их в убийстве, найдется много прочих уголовных дел, которые им можно инкриминировать. Ну, как в свое время Аль Капоне, к примеру, притянули к суду за сокрытие доходов. Я и в самом деле оказалась свидетельницей их преступлений и у меня нет слов, чтобы описать весь ужас содеянного. За несколько часов до казни Майкла Ли мне удалось переговорить с ним. Это был умный, живой и очень воспитанный молодой человек. Когда я думаю о том, через какой кошмар ему пришлось пройти…
Она поникла головой и сидела так несколько мгновений. Потом вдруг снова посмотрела ему в глаза.
– Они лишили меня всего, Джон. По их милости я превратилась в беженку, даже преступницу, хотя таковой себя не считаю. Мне уже не быть больше адвокатом, а ведь я неплохо делала свое дело, – этот момент Кендал особенно подчеркнула. Слезы неудержимым потоком хлынули из ее глаз. – Я верила, что моя работа нужна, хотела помогать людям, хотела показать, что не все юристы на стороне богатых и сильных. Но они лишили меня этой возможности. Поверь, больше, чем кому-либо мне бы хотелось, чтобы этих монстров упрятали за решетку до скончания их дней. Я готова отвечать за все, что натворила, как и положено законопослушному гражданину, но умирать мне не хочется.
Она перевела дыхание и еще сильнее прижала ребенка к груди.
– Я не желаю, чтобы Кевин вырос сиротой, как я. Уверена, как только Мэт и Гиб узнают мое местонахождение, они изыщут способ меня убрать. И смерть моя будет ужасной.
Джон все понял. Доводы звучали абсолютно логично.
– Они не смогут причинить тебе вреда, Кендал, – тихо сказал он. – Они в тюрьме.
– С некоторых пор их там уже нет. Они сбежали три дня назад.
Сначала Джон здорово удивился, затем у него зародились сомнения – не обманывает ли она снова?
– Откуда ты знаешь?
– Я звонила Рики Сью.
– Когда?
– Сегодня.
– Так вот почему ты такой печальной вернулась из города?
Она кивнула:
– Деталей не знаю, поскольку сразу же повесила трубку.
Джон несколько раз взъерошил волосы и, опершись на костыли, обошел кухню, все это время пытаясь осмыслить, как станут действовать Бернвуды, окажись они и впрямь на свободе. Когда он снова подошел к Кендал, та уже застегивала блузку, а Кевин мирно посапывал, уснув у нее на груди.
– Слушай, сколько миль отсюда до Шеридана так, кажется, называется твой родной город?
