Он без труда нашел Лавака-роуд. Грифф ехал по улице, пока она не превратилась в дорогу 2010, узкую и изрезанную колеями; казалось, по ней ездят так редко, что вскоре она зарастет травой.
Через пару миль он стал подозревать, что они с Лаурой ошиблись. Но вдруг он заметил обветшалый дом и амбар, размытые контуры которых проступали на фоне неба, начинавшего светлеть от лучей восходящего солнца. Он напрягся и крепче сжал руль.
Перед домом стояла машина Родарта.
Грифф затормозил, повернул на устланную гравием подъездную дорожку и сразу заметил их — две темные фигуры на фоне светлеющего восточного горизонта. Он остановился, заглушил двигатель и открыл дверцу машины. Утренний воздух был мягким и тихим, обманчиво ласковым.
Не сводя глаз с двух мужчин, Грифф сунул руку в вещевой мешок и достал полицейский пистолет. Он вспомнил о том, как притворился рассыльным, как нейтрализовал полицейских, как бежал с Лаурой сквозь колючие ветви сада — ему показалось, это было безумно давно.
Вдруг в его памяти четко всплыло лицо Лауры в тот момент, когда она поняла, что потеряла ребенка.
Если бы… если бы… если бы…
Их было так много, что он не знал, с чего начинать раскаиваться.
Но одно большое
Он сунул пистолет за спину, за пояс синих рабочих брюк, которые все еще были на нем. Выйдя из машины, он оставил дверцу открытой, на тот случай, если придется уносить ноги. Он шел вдоль внешней стены за дом, понимая, какой крупной и легкой мишенью выглядит его белая футболка на фоне потемневших досок. Родарт и Мануэло стояли неподвижно, как пугала на невспаханном поле.
Но потом Родарт поднял руку и помахал ему.
— Привет, Грифф.
Грифф не любил оружия. Плохо в нем разбирался.
Еще меньше он знал о полицейских пистолетах. Но когда он пересекал заваленный мусором двор, направляясь к двум стоявшим в отдалении людям, тяжесть пистолета на пояснице придавала ему уверенности.
Ему пришлось переступить через поваленный забор из колючей проволоки. Но он не смотрел вниз. Его взгляд был прикован к Родарту. Когда Грифф подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо детектива, то увидел, что тот довольно улыбается и медленно направляет пистолет на Мануэло.
В мгновение ока Грифф понял, что был прав — Родарт не собирался использовать Мануэло Руиса в качестве свидетеля. Даже если бы Гриффу удалось унять страх Мануэло и уговорить его вернуться в Даллас и рассказать правду о случайной смерти Фостера Спикмена, Родарт бы не допустил этого. Потому что он не хотел, чтобы Гриффа оправдали. Он даже не хотел, чтобы его до конца жизни отправили за решетку. Он жаждал его смерти.
И теперь Грифф понял, в чем причина. Он понял, почему Родарт ждал его за воротами тюрьмы Биг- Спринг. Он понял, почему детектив следил за ним, фиксируя каждый его шаг после освобождения. Он думал, что Родарт пытается напугать его, вынудив сделать либо ошибку, либо признание. Но на самом деле Родарт его боялся.
Земля вокруг Родарта была усеяна окурками сигарет. У ног Мануэло лежала лопата. Позади него виднелся холмик свежей земли и широкая яма. Гриф с ужасом понял, что это значит. Этот подонок заставил Мануэло вырыть себе могилу, а сам стоял тут, курил и улыбался.
Возможно, подумал Грифф, это будет братская могила — его и Мануэло.
Мануэло стоял неподвижно, как статуя из тикового дерева. Его глаза были твердыми и непроницаемыми, как отполированные камни. Грифф не мог сказать, испуган ли тот, смирился или ждет возможности для прыжка. Он не представлял, как воспринял его появление Мануэло, и жалел, что не владеет испанским. Он объяснил бы ему, что они не враги друг другу и что у них один общий враг — Родарт.
— Я уже начал думать, что ты не появишься, — сказал Родарт, когда расстояние между ними сократилось до десяти ярдов.
— Ты меня ждал?
— Надеялся. Что тебя задержало? Могу угадать, — Родарт подмигнул. — Жаркие объятия вдовы. Надеюсь, ты получил удовольствие, потому что это было в последний раз, — сказал он и, не переставая ухмыляться, вежливым тоном добавил: — Отдай мне пистолет.
— Пистолет?
— Хочешь, чтобы я прострелил тебе колено?
— Ты не можешь целиться одновременно в нас обоих.
— Ладно. А что, если я сначала прикончу его, а потом прострелю тебе колено, чтобы ты не хамил?
Грифф завел руку за спину.
— Медленно.
Подчеркнуто медленными движениями Грифф вытащил из-за пояса пистолет. Он без всякого сожаления убил бы Родарта. Для этого было достаточно Марши, не говоря уже обо всем остальном. Но, даже смертельно раненный, Родарт мог успеть сделать один выстрел. Грифф не имел права рисковать жизнью Мануэло. Ему было необходимо свидетельство слуги. Поэтому он отвел руку с пистолетом далеко в сторону.
— Брось его.
Грифф подчинился. Пистолет приземлился среди окурков у ног Родарта.
— Благодарю. Теперь мы все можем расслабиться.
— Отпусти его, — Грифф кивнул в направлении Мануэло.
— И не подумаю.
— Он отправится прямо в Сальвадор. Ты его больше никогда не увидишь.
— Возможно. Но зачем мне лишаться из-за этого сна? Он может дать признательные показания.
— Значит, ты знаешь, что он убил Спикмена?
— Наверное, иначе ты не сказал бы мне, где его найти.
— Я слишком поздно понял свою ошибку.
— Утратил свою знаменитую реакцию, номер десять? — детектив изобразил на своем лице печаль. — Да, это очень плохо. Как раз тогда, когда она тебе больше всего нужна.
— Отпусти его. Ты имеешь зуб на меня, а не на него.
— Вот тут ты прав, — усмехнулся Родарт.
— Ты хочешь избавиться от меня.
— И почему же?
— Ты хочешь избавиться от меня из-за Билла Бэнди. И не потому, что ты думаешь, что я его убил. Ты знаешь, что это не я.
— Уже теплее, — Родарт ухмыльнулся.
— Ты знаешь, что я не убивал его, потому что это сделал ты.
— И еще говорят, что спортсмены тупые, — он презрительно фыркнул. — Тебе потребовалось пять лет, чтобы понять это.
— Парни из «Висты» наняли тебя, чтобы навсегда заткнуть ему рот.
— Это было своего рода испытание. Ходили слухи, что дни Бэнди сочтены. Троица из «Висты» боялась, что он сдаст их, как сдал тебя. Я хотел сделать для них что-то полезное. Но завоевать их доверие не так-то легко.
— И ты воспользовался подвернувшейся возможностью.
— Я предложил свои услуги.
— Думая, что, если ты избавишь их от Бэнди, они примут тебя на службу и поставят на довольствие.
На лице Родарта появилась его уродливая улыбка.
