– Если я сейчас не оставлю за собой этой роли, ее будет домогаться Пачино. Кого бы ты взяла на главную женскую роль?
– Господи, ты собираешь актерский состав на фильм по книге, которая еще не написана. Он пожал плечами, выражая презрение к ее пессимизму.
– Как только закончишь «Демона», сразу возьмешься за свой роман.
Они не возобновляли разговор до тех пор, пока не наполнили тарелки на кухне и не вернулись на террасу. Разрезая кусок сочного мяса, Рэйлан спросил:
– Как тебе кажется, Чарли могли пугать твои планы стать профессиональной писательницей?
– Не вижу, в чем тут для него опасность. Я никогда не была домохозяйкой на все сто, ездила вместе с ним на соревнования. И всегда у меня крутилась парочка задумок, которыми я была занята, пока Чарли работал с командой.
– На что у него уходила большая часть времени, как я понимаю.
– Муж постоянно был с ребятами. Они… – Поймав его настороженный взгляд, Кирстен положила вилку. – Мне не нравится то, о чем ты подумал.
– Что именно?
– Считаешь, у него что-то было с одним из членов команды.
– А было?
– Чарли не гей. Между ним и любым из тех, с кем он работал, не было ничего, кроме дружбы, тесной дружбы.
– Я тебе верю.
Она взяла вилку и вернулась к еде, но раздражение полностью не исчезло. Рэйлан решил направить разговор в другое русло.
– Так, значит, ты разъезжала вместе с ним?
– Да. В последние лет пять поездок было уже меньше. Чарли стал знаменит и мог позволить себе выбирать, на какие соревнования ездить, а на какие нет. Мы купили этот дом и обосновались здесь.
– Вы никогда не обсуждали вопрос о ребенке?
Рэйлан заметил, что вилка в ее руке на секунду замерла, движения замедлились, как если бы воздух вокруг стал густым и плотным.
– Обсуждали.
– И?..
– Просто обсуждали. Этим все и кончилось.
– Кому из вас эта идея пришлась не по душе?
– Никому. – Она снова отложила вилку. – Я же сказала «обсуждали», а не «спорили».
– То есть вы оба были за?
– Да.
– Что-то я не замечаю здесь детей, Кирстен, – сказал он, оглядываясь по сторонам.
– Я никогда не была беременна.
– Кто-то из вас был стерилизован?
– Ничего такого я не знаю.
– Ты не проходила медицинское обследование? – Рэйлан подумал, что, быть может, рассеянность Рамма в то утро была вызвана разногласиями по поводу бездетности, особенно если он чувствовал себя виноватым в бесплодии Кирстен.
– Не делай поспешных выводов, Рэйлан. Ты рассуждаешь, как старая дева. И Чарли, и я, мы хотели ребенка. Мы… мы просто не довели дело до конца. Понятно? Удовлетворен?
Он развалился на стуле в ленивой позе и с минуту смотрел на нее, обдумывая про себя что-то.
– А у меня был ребенок.
Это неожиданное заявление сразило Кирстен. Глаза ее стали круглыми от удивления, рот открылся.
– Где же он?
– Его мать убила его.
Гнев, который Рэйлан испытал, когда узнал от молодой актрисы про аборт, вновь охватил его. Кулаки невольно сжались. Тот случай помог ему понять, что любой человек может совершить насилие. Тогда он был готов разорвать на куски эгоистичную дрянь, убившую его ребенка. Даже сейчас Рэйлану было страшно снова пережить эти чувства. Слава Богу, в тот день что-то удержало его от убийства.
Рэйлан заморгал и вдруг заметил, что Кирстен сочувственно положила ладонь на его руку. Он накрыл ее ладонь своей и большим пальцем погладил нежную кожу.
– Аборт? – спросила она.
Он отрывисто кивнул, давая понять, насколько это слово ему ненавистно.
– Я согласен, что в некоторых случаях прерывание беременности необходимо. Может быть, даже простительно. Но ведь это был мой ребенок!
