Кэти-Линн отодвинула поднос подальше от Тани и заявила не без озорства в голосе:
— Не делай вид, голубушка, что умираешь с голоду. Лучше скажи, ты отвезешь меня домой? Подозреваю, что моя машина все еще в Бушбруке.
— Домой я тебя отвезу, а за свою тачку можешь не тревожиться. Твой хахаль попросил одного из своих дружков отогнать машину в город. Сегодня утром я видела ее у офиса. Стоит себе как миленькая на автостоянке, а на переднем сиденье лежит любовная записка.
— И что там написано? — взволнованно спросила Кэти-Линн.
— Ты мой босс. Я не читаю твои личные письма. А кроме того, как я попаду в твою машину?
— Так же, как вы с Тимом попали в нее в канун Дня Всех Святых, когда весь салон из мелкого хулиганства засыпали рисом «Криспи», — напомнила Кэт. — Так что давай выкладывай!
— Сказать по правде, записка так себе. Там было написано только то, что он все еще ждет тебя. — Таня внимательно взглянула на подругу. — Ты знаешь, что это значит?
Расчесывая свои золотые кудри, Кэт почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо.
— Думаю, что да, — лаконично ответила она.
— Вот оно что… — прошептала потрясенная Таня. — Значит, мы с тобой расстаемся?
В этих словах звучала такая грусть, что у Кэти-Линн дрогнул голос.
— Ты всегда будешь моей лучшей подругой. Я никогда не забуду, как плакалась тебе в жилетку.
— Теперь все будет по-другому…
Кэти-Линн подошла и крепко обняла девушку.
— На то оно и будущее, чтобы отличаться от настоящего. И отличаться в лучшую сторону. Думаю, я заслужила это, правда?
Они молча обнялись.
Таня первой нарушила молчание.
— Зато теперь можно смело сказать, что ты любишь его.
— Да уж…
— Тогда почему он слинял отсюда на следующее утро, даже не попрощавшись.
— Не знаю, — огорченно призналась Кэт. — Может быть, он больше не уверен во мне. — Она опустилась на смятую постель, нервно теребя пуговицы. — Во-первых, он убежден, что я неудачница. Во- вторых, подозревает, что я псих и страдаю раздвоением личности. В-третьих, — без передышки продолжила она, — он сам едва не погиб, когда на меня обрушилась лавина земли. Может, он уже сыт мной по горло?
Она подняла глаза как раз в тот момент, когда дверь открылась и в палату вошел мужчина, скрытый самым огромным букетом разноцветных гвоздик, какой только могла вообразить Кэти-Линн. Она вскочила и бросилась освобождать подоконник.
— Ох, Мартин, какие замечательные цветы!
— Спасибо за высокую оценку, но они не от Мартина, — сказал мужчина и бережно положил гвоздики на расчищенное место.
— Догадываюсь, — быстро сказала Таня. — Сейчас моя реплика. И я ее произношу: либо я вызываю охрану и говорю, чтобы тебя выкинули отсюда, либо звоню уборщице и предупреждаю, чтобы она принесла мусорное ведро!
— Зачем ты пришел сюда, Блейн? — гневно спросила Кэт.
— Я слышал, что ты пострадала во время взрыва в долине Маккейба, и пришел узнать, как твое здоровье, — объяснил он.
Таня подбоченилась и встала рядом с подругой, готовая выцарапать Блейну глаза, если только тот осмелится подойти к кровати.
— Ну, узнал? — фыркнула она. — А теперь забирай свой веник и вали отсюда!
— К.-Л, я хотел попросить у тебя прощения, — выдавил Блейн. — Я пришел сюда не для того, чтобы пугать тебя, и тем более не для того, чтобы драться с твоей секретаршей.
Кэти-Линн прикусила язык. Она знала, чего стоило Блейну прийти в больницу, но ее тошнило от одной мысли, что придется остаться с этим человеком наедине.
— За что именно ты просишь прощения? — спросила она. — За то, что швырнул меня об стену в нашем кабинете, за то, что пытался изнасиловать меня, или за то, что я едва не села в тюрьму из-за твоих грязных делишек?
— Подонок! — выругалась Таня.
Блейн стоял на месте и покорно выслушивал оскорбления, зная, что получает по заслугам.
— Я прошу прощения за все, что сделал тебе лично, и за то, что нанес вред твоей профессиональной репутации.
— Все это в прошлом, и ты тоже прошлое, поэтому оставь меня и больше не приходи. Что бы ты ни сказал, я не смогу забыть тот ад, через который прошла по твоей милости! — крикнула Кэти-Линн. — Ты даже не представляешь, что ты натворил в моей жизни, да если и узнал бы, все равно ничего бы не понял!
Блейн смотрел в пол.
— Я пытаюсь начать новую жизнь. Хочу жениться на Деллии и завести семью. А она говорит, что я смогу сделать это, только замолив прошлые грехи…
Кэт подняла глаза и заметила, что взгляд Блейна полон боли.
— Деллия любит тебя. Не мучай ее так, как мучил других, и меня в частности.
Блейн переступил с ноги на ногу, и на его лице появилась улыбка.
— Деллия беременна. Она говорит, что если я исправлюсь, то буду лучшим отцом, о котором может мечтать малыш.
— А я думала, ты ненавидишь детей. Ты всегда орал на сыновей Саймона Эриксона, когда они приходили в офис! — поразилась Таня.
Кэти-Линн успокоилась. Жестом показав обоим на кресла, она откинулась на подушку и пристально посмотрела на своего бывшего партнера. Блейн не только говорил, но и смотрелся по-другому. Одет он был более непринужденно, чем прежде, перестал зачесывать волосы назад и, как ни странно, даже пополнел. Он выглядел довольным; он выглядел счастливым. Черт побери, он был похож на настоящего отца семейства!
Тернер вытащил из кармана пальто пачку жевательной резинки.
— Я уже две недели как бросил курить.
Кэти-Линн повернулась к Тане.
— Пожалуйста, сходи в холл и принеси мне банку сока.
— Как, ты хочешь остаться наедине с этой скотиной? — вспыхнула та.
— Я не обижу ее, — заверил Блейн, глядя на Таню. — Я здесь, чтобы попросить прощения и сказать, что отозвал из суда это дурацкое дело насчет комиссионных. Я, собственно, и зашел в офис, чтобы сказать об этом, там-то и узнал про пожар и взрыв.
— Ладно, — уступила Таня. — В холле есть пост для медсестер, так что если тебе понадобится помощь, нажмешь на кнопку вызова… А если на посту загорится лампочка, я живо примчусь и сверну ему голову!
— Хватит, — остановила ее Кэт. — Нам следует поговорить.
— Надо же, как она защищает тебя… — покачал головой Блейн, когда Таня вышла.
— Она моя лучшая подруга. Ей выпала горькая честь собирать меня по кусочкам, когда ты удрал и предоставил мне отдуваться за все.
Блейн опять полез в карман, вынул оттуда чек на имя Кэти-Линн Адамс и торжественно положил его на тумбочку рядом с кроватью.
— Знаю, этого мало, но я продал свою яхту и акции одной гавайской компании. Возьми чек. Поверь, мне действительно очень жаль, — поклялся он.
— Блейн, дело не в деньгах, — попыталась объяснить она. — Ты растоптал мою веру в людей, да и меня саму… После этого от меня осталась только одна пустая оболочка.
— Я не знаю, что еще сделать, — простонал он, чуть не плача. — Ненавижу того человека, которым был, ненавижу обуявшую меня жадность и… Послушай, Кэти-Линн, я не могу жить с мыслью, что рвал на
