лошадей, хотя бедные животные и так уже были все в мыле.
Впереди показалась расщелина в скале.
— Спрячемся здесь, — предложил Эймос и спешился. — Передохнем с минуту, здесь нас никто не найдет.
— Его могут убить! — мрачно произнес Гриффин.
— Могут, приятель, — согласно кивнул негр. — Но, думаю, Джордан осознавал, что идет на риск.
Гриффин повернулся к Эймосу и произнес со слезами на глазах:
— Я был не прав. Я думал, он не любит Жоли… позабавится и бросит… а он… Я тоже люблю ее — но все-таки не настолько, чтобы быть готовым умереть за нее…
— Я знаю, приятель, — проговорил негр, — тебе не понравится, если я скажу, что ты еще слишком молод, но это так. Если мужчина не кричит на всех углах, что он любит женщину, это еще не значит, что он не любит ее. Любить можно по-разному, Гриффин Армстронг. Ты любишь Жоли, и Джордан тоже любит — настолько, что способен пожертвовать собой ради нее. Он справится, Гриффин. Я знаю Джордана — мы с ним когда-то воевали плечом к плечу. За него можно не беспокоиться!
— Тебе легко говорить, Эймос! Он не твой дядя! — резонно возразил Гриффин.
— Но это не значит, что я его не люблю и не уважаю. Хотя тебе, может быть, нет дела до того, что я думаю… — с грустью в голосе проговорил негр.
Гриффин взглянул на Эймоса:
— Как ты мог подумать такое! Я знаю, что ты любишь дядю…
Негр не дослушал паренька и поспешил повернуться к нему спиной, чтобы скрыть невольно набежавшие на глаза слезы. Сколько дорог пришлось пройти ему плечом к плечу с Джорданом, столько тревог и тягот пережить вместе! Он был не просто напарником — он был другом в самом высоком смысле этого слова. Потерять друга — значит потерять все. Даже все золото мира не заменит его.
Эймос понимал, что надежд на возвращение Джордана мало, но не стал говорить об этом Гриффину. Парень верил, что Джордан вернется. Наивная юношеская надежда! Однако порой эта святая наивность дороже взрослой житейской мудрости.
— Джордан вернется, приятель! — твердым голосом произнес Эймос и вскочил на коня.
Глава 26
Дым от костров лениво поднимался вверх над глинобитными крышами Форт-Шелдона, смешиваясь с утренним туманом.
— Стой! Кто идет? — окликнул часовой двух незнакомцев и вскинул ружье.
Всадники подъехали ближе — рослый чернокожий мужчина и белый парень лет шестнадцати. У них был усталый вид. Деревянные ворота распахнулись, впуская их.
Офицеры, принявшие Эймоса и Гриффина, сначала накормили их и дали возможность отдохнуть, а потом уже начали расспросы. Эймос рассказал о том, как они с друзьями попали в плен к индейцам и при каких обстоятельствах им с Гриффином удалось бежать. Но в лагере Нана остался его друг со своей возлюбленной, однако если поторопиться, то есть еще шанс застать их живыми и спасти.
Лошадь, которую Джордану удалось оседлать, оказалась на редкость непокорной и все время старалась сбросить с себя седока. Кое-как совладав с ней, Джордан приблизился к лагерю индейцев, ища повсюду глазами Жоли. Однако девушки нигде не было видно.
Джордан заглянул в несколько вигвамов… В одном из них он обнаружил свое оружие и не раздумывая прихватил его.
Большинство апачей попрятались от метеоритного дождя, однако несколько воинов — среди которых был и сам Нана — не последовали их примеру.
Когда по крыше, сплетенной из ветвей, начал барабанить метеоритный дождь, Жоли поначалу не особо встревожилась, решив, что это град — явление в этих краях в это время года нередкое, однако, почувствовав запах дыма, вскоре поняла, что крыша горит.
Жоли осторожно выглянула из хижины. Вокруг суетился народ, и никто не обращал на нее особого внимания. Бросив взгляд туда, где были привязаны Джордан, Эймос и Гриффин, девушка обнаружила, что их уже нет.
Старуха, проснувшаяся от шума, насмерть перепугалась и, забыв о приказании охранять девушку, выбежала из хижины. Оставшись одна, Жоли стала лихорадочно соображать, как можно воспользоваться ситуацией.
Можно отправиться вслед за Джорданом и его друзьями, но Жоли не знала, куда они скрылись. Если же остаться в лагере, то ее наверняка тоже посадят под арест и не будут спускать с нее глаз до тех пор, пока не вернется отец. Случится это не раньше чем месяца через два.
Сосредоточенно сдвинув брови, Жоли принялась нервно расхаживать по хижине. Ее била крупная дрожь. Наконец она решилась и вышла из хижины, плотно прикрыв за собой дверь. Бежать из лагеря в горы, где, может быть, она найдет кого-нибудь, кто сможет указать ей путь в город. А в городе она попробует разыскать Джордана. Что-то подсказывало Жоли, что он тоже станет ее искать.
Но тут прямо перед ней возникла невесть откуда взявшаяся взмыленная лошадь и преградила ей путь к горам.
—
— Жоли! — вдруг услышала она знакомый голос. Подняв глаза, Жоли увидела дорогое и любимое лицо и едва не разрыдалась от счастья. Она крепко обняла Джордана, словно боялась снова потерять его.
— Нам нужно успеть удрать отсюда, пока не кончился этот камнепад! — сказал он и усадил Жоли впереди себя.
Жоли счастливо улыбнулась и произнесла:
—
Джордан, ее Джордан вернулся за ней! Значит, он любит ее! Он никогда не говорил ей об этом, но то, что он сделал сейчас, лучше всяких слов свидетельствует о его любви. Широко улыбнувшись, Жоли теснее прижалась к Джордану, спиной почувствовав его могучую, сильную грудь.
Пришпорив лошадь, Джордан поскакал вперед. Никто из апачей даже не пытался остановить их. Каждый был слишком занят спасением самого себя и собственных пожитков. Когда же Джордан проезжал через то место, где он, Эймос и Гриффин еще недавно сидели связанными, путь ему преградили четверо индейцев в боевой раскраске. В руках у каждого был натянутый лук со стрелой, направленной прямо в грудь Джордану.
— Alto! — скомандовал один из индейцев по-испански и угрожающе потряс своим оружием.
Джордан резко осадил лошадь.
— Берегись, — шепнула ему Жоли, крепко обхватив за талию. — Вон тот, слева, — Нана.
Но того, что Жоли сделала в следующую минуту, даже Джордан от нее не ожидал. Соскочив с лошади, она приблизилась к грозному вождю, бесстрашно глядя ему прямо в лицо.
С минуту девушка и вождь переговаривались о чем-то на языке апачей. Джордан не мог разобрать ни слова. Говорила в основном Жоли — быстро, но не горячась. Вождь слушал ее не перебивая, лишь время от времени бросал какую-нибудь короткую реплику, но по силе воздействия каждая его фраза была сродни падению топора на плаху.
Джордан подумал было подхватить Жоли в седло на скаку и бежать, но четыре индейца не сводили с него глаз, и по их взглядам было понятно, что в случае чего их натянутые луки промашки не дадут. Казалось, от напряжения, исходившего от людей, раскалился даже воздух вокруг. Эта напряженность передалась и лошади Джордана — она переступала с ноги на ногу, нервно фыркая и прядая ушами.
Стиснув зубы, Джордан ударом пятками в бока заставил лошадь стоять смирно. Метеоритный дождь уже прекратился. Вокруг догорали кусты и хижины. Осмелевшие индейцы понемногу начали выползать из своих убежищ, и вскоре вокруг Джордана и Жоли образовалась довольно большая толпа. Джордан сидел на лошади неподвижно — лишь ветерок, долетавший с гор, слегка ерошил его волосы.
— Жоли! — скомандовал он. — Скажи Нана, что, если он хочет, я готов встретиться с ним один на один.
