повышенные тона, не вслушиваясь в их смысл. После того как миссис Дан позвали, чтобы помочь уложить мистера Крэндола в постель, Гейла вышла через заднюю дверь.
Прогулки перед сном по большой веранде стали для нее ритуалом. Чисто мазохистское упражнение. Ничего страшного не случилось. Во время этих ночных прогулок ничего настораживающего не происходило.
И все-таки она знала, что там, во мраке, таился кто-, то или что-то, некое враждебное Бель-Тэр присутствие. Зло выжидало своего часа.
Шейла отмахнулась от ее тревог, считая их пережитками суеверий в лучшем случае, а в худшем – преследующими ее страхами перед Джигером. С последним Гейла готова была согласиться. Ее ужасала мысль, что однажды он совершит возмездие за то, что она его покинула.
Страхи, разумеется, страхи. Но одного взгляда на ее израненное тело было достаточно, чтобы напомнить ей: они были небеспочвенны. Самые жуткие шрамы были невидимы: они находились в ее душе, в ее сердце. Джигер отравил ей сознание, подсознание, память – все, что только можно. Каждую ночь она молилась, чтобы он умер. За это гореть ей вечно в геенне огненной и за то, что стала шлюхой, за то, что предала чистую, светлую любовь Дона.
Единственным утешением было сознание того, что Джигеру тоже гореть вечно в аду. Надежду вселяло то, что в аду были разные круги. Тех, кто согрешил в безвыходной ситуации, ждала лучшая судьба, чем тех, кто совершал грехи из злобности натуры.
Она только очень хотела, чтобы, прежде чем ей придется отправиться в преисподнюю, Джимми Дон вышел из тюрьмы и она узнала бы об этом. Она чувствовала себя виновной в том, что он оказался там.
Гейла почти завершила ночную прогулку, завернула за угол веранды и тотчас отшатнулась назад, закрыв ладонью рот, чтобы не вскрикнуть от страха. Высокая тень шевельнулась среди рододендронов, едва она выглянула из-за угла.
Инстинкт подсказывал ей бежать как можно быстрее к ближайшей двери, однако она заставила себя остаться на месте. Спустя несколько секунд осторожно выглянула снова. Листья теперь были совершенно неподвижны. Не было видно никакой тени, никакого свидетельства чьего-то присутствия на веранде.
Может быть, привиделось? Она медленно прокралась за угол. В окно увидела, как Кен ходит взад и вперед по комнате, попивая виски и бормоча бранные слова по поводу своего невезения.
Незамеченной Гейла проскользнула мимо окна. Изнутри ее вряд ли можно было заметить – слишком ярко горел свет в комнате. Зато ей снаружи было отлично видно комнату, да и хорошо слышно все, что говорится. Словно кино смотришь.
Никого больше не было. Может, птица потревожила рододендроны, а ей померещилась тень? Расшалившиеся нервы заставили видеть то, чего не существует.
Гейла почти убедила себя в этом, когда, повернув назад, отчетливо уловила запах табачного дыма.
В девять часов две минуты на следующее утро в кабинете Дейла Гилберта зазвонил телефон.
– Что ты имеешь в виду? То есть как это она закончит погрузку раньше срока? – Он выпрямился в кресле.
– В среду отправит лес.
– Почему?
– Сам подумай почему, – отозвался голос в трубке. – Умная стерва, ничего не скажешь. Пытается избежать именно того, что мы планировали сделать с этой последней партией груза.
Дейл быстро обдумал информацию.
– Не думаю, что возникнут проблемы. Флин на нашу цену согласился и хочет это сделать. Более чем хочет, поскольку эта девчонка Френсис находится в Бель-Тэр.
– Ты уверен, что он умеет пользоваться материалами?
– Уверен. Ты только позаботься, чтобы они у него были. Я его извещу об изменении даты. А во сколько в среду?
– Если по расписанию, то поезд в среду прибывает в пять пятнадцать.
– Только, знаешь, – сказал Дейл в раздумье, – если кто-то на этом поезде погибнет, это будет убийство.
– Да. Жаль только, что Шейлы на нем не будет.
Наступила та самая среда. На рассвете день обещал быть знойным. Воздух был неподвижен, небо – в сероватом мареве. В заводях вода лежала как зеркало, будто не в силах течь. Только случайные букашки изредка касались водной глади. На горизонте в стороне залива зрели тучи. Однако в пять часов десять минут пополудни солнце пекло вовсю.
Взрыв произошел в четверти мили от платформы лесозаготовок Крэндола. В окнах конторы вылетели стекла и засыпали осколками кожаную обивку кресла Коттона.
Большой столб черного дыма поднялся над искореженными грудами металла. Его было видно за несколько миль. Грохот стоял такой, что казался сигналом конца света. В кафе Реда Бруссара задрожали и зазвенели бутылки за стойкой бара.
Один из завсегдатаев кафе, сидевший за отдельным столиком, довольно улыбнулся. Отлично сработано.
Глава 43
– Папа, ну не смотри ты на меня так. Со мной все в порядке.
Щеки Коттона горели. Он лежал, приподнятый на подушках, в своей постели. Шейла была довольна, что он лежит, а не бродит по дому.
– Плохо выглядишь, – сказал он. – Что с твоим коленом?
