вентиляции было всего лишь одним, причем далеко не самым главным недостатком их нового жилища. Оглядывая его, Тодд понял, что сбылись самые худшие его опасения. Это была не квартира, а самая настоящая крысиная нора, причем назвать ее так мог только человек прекрасно воспитанный и очень, вежливый. Тодд, во всяком случае, был уверен, что ни одна уважающая себя крыса не поселилась бы здесь ни за какие коврижки.
– Что за дерьмо, Рурк?.. – мрачно спросил Тодд, покосившись на скрипучий вентилятор под потолком, который лишь смешивал горячий влажный воздух с запахами нестиранных носков и недоеденной пиццы. Он имел в виду квартиру, но Рурк его не понял.
– Извини, – сказал он, – я был в душе.
И действительно, волосы у него были мокрыми, одно плечо – в пене, а вокруг бедер было намотано хорошо знакомое Тодду по общежитию полосатое махровое полотенце, весьма похожее по расцветке на американский флаг и даже однажды выполнявшее эту функцию по случая инаугурации очередного президента.
– А я уже решил, что у тебя женщина, и мне придется куковать на лестнице, пока вы не натрахаетесь, – сварливо сказал Тодд, разглядывая гостиную. Кроме крошечного стола и нескольких табуретов в стиле «картофельный мешок», никакой мебели здесь не было. В углу за прорванной пластиковой занавеской помещалась кухня, состоявшая из раковины и стоявшей на низкой тумбочке электроплитки.
– Иди лучше взгляни на это!.. – Схватив Тодда за руку, Рурк толкнул дверь в соседнюю комнату и потащил приятеля за собой.
Тодд был так сердит, что почти не сопротивлялся. Единственное, о чем он был способен думать, это о том, как посмел Рурк истратить деньги – свою и его долю – на такое убожество! Что ж, если договор найма уже подписан, он может съесть его с маслом или без масла – по своему выбору. Тодду было наплевать – он твердо решил, что платить за такую квартиру не будет. Несомненно, только приступом слабоумия – или затяжным похмельем – можно было объяснить, что Рурк польстился на эту развалину.
– Черт бы тебя побрал, Рурк! – прорычал Тодд. – Какого черта!..
Вторая комната оказалась совсем небольшой. В ней стояли две полутороспальные кровати, одна из которых прогибалась под тяжестью вещей Рурка, большая часть которых была еще не распакована. Вскрыты были только одна или две коробки с одеждой и бельем.
На другой кровати Рурк спал и… работал. Тодд с удивлением рассматривал компьютерный монитор и клавиатуру, которые поместились на подушке. Рядом, на полу, стояли системный блок и принтер.
– Ты купил компьютер?! – воскликнул Тодд. – Когда?!
Оба приятеля мечтали о компьютерах даже сильнее, чем некоторые девушки мечтают о муже- миллионере, но Рурк почему-то не сообщил о своей покупке ни слова.
– Это на него ты угрохал все наши деньги? – уточнил Тодд.
– Мне подарил его мой дядя по случаю окончания университета, – сообщил Рурк театральным шепотом. – А теперь заткнись и иди сюда, только скорее!
Недоумевая, Тодд повернулся к стене, в которой зияла квадратная дыра. Когда-то здесь была дверь, но сейчас она стояла рядом и как будто подпирала стену, чтобы та не упала. За деформированной дверной коробкой находилась ванная комната. Она была совсем небольшой и отличалась от общей ванной в общежитии студгородка лишь тем, что в последней – несмотря на плевки табачной жвачки на полу, плесень в душевых и неведомо чьи полотенца на холодных трубах-сушилках – было значительно чище.
Но еще сильнее, чем состояние раковины и унитаза, подействовал на Тодда вид друга, который, сбросив на пол патриотической расцветки полотенце, снова шагнул в душ. Стоя под струйками воды, он пристально смотрел за окно, забранное алюминиевыми жалюзи.
– Послушай, откуда у тебя дядя? – спросил Тодд. – Ты никогда про него не говорил! Он что, настолько богат, что может…
– Ты идешь или нет? – нетерпеливо перебил Рурк.
– Я не полезу с тобой в этот грязный душ, – едко сказал Тодд. – Что я тебе – гомик? И вообще – кончай валять дурака! Объясни лучше…
– Слушай, я тебе все объясню, только потом, а сейчас перестань болтать и иди сюда. Скорее, пока они не ушли!
Его волнение передалось Тодду, и он почувствовал себя заинтригованным. Забыв о раздражении, он сбросил одежду и шлепанцы и, встав под душ рядом с Рурком, с любопытством заглянул в щель между пластинами жалюзи.
Из окна ванной комнаты открывался отличный вид на плоскую крышу небольшого двухэтажного домика, стоявшего по соседству. На крыше, вытянувшись на надувных матрацах, принимали солнечные ванны три совершенно голые девицы. Их загорелые тела, покрытые маслом для загара, так и блестели на солнце. Пока Тодд обалдело таращился на них, одна из девиц перевернулась на спину и принялась смазывать маслом торчащие в разные стороны груди.
– Ее зовут Эмбер, – шепнул приятелю Рурк.
Эмбер не спеша втирала масло в соски. Они были у нее большими и красными, как клубничины, и Тодд судорожно сглотнул.
– Ты с ними знаком?
– Теперь – да. То есть я знаю всех трех по именам; иногда мы даже болтаем о всякой ерунде, когда встречаемся на автостоянке за домом. Они танцуют в ближайшем стрип-клубе.
Тодд снова сглотнул. Теперь он понял, откуда в этих девицах столько томной чувственности. С самого первого взгляда ему было ясно, что перед ним не обычные студентки. Тела у этой троицы были по- настоящему… живописны. Правда, он подозревал, что сиськи у них все-таки не настоящие, но кого это волнует?
– Ту, у которой выбрит лобок, зовут Звездочка, – снова шепнул Рурк. – Она обрабатывает его специальной пудрой с блестками, и в финале ее номера он начинает сверкать что твое звездное небо.
