Мей. По сравнению с прошлой неделей бензин у них подешевел на тринадцать центов. Я уже и пообедал в Уайлдвуде, потому-то и опаздываю. Надеюсь, ассоциация домовладельцев не доставит мне особых неприятностей. Я уж постараюсь, чтобы шума было как можно меньше.
Таунсенд схватил микрофон и радировал, стараясь по возможности скрыть свой британский выговор:
– Контроль движения в зоне аэропорта Кембридж, я “сессна-125-Браво”. Я провожу небольшую проверку двигателя и тормозов в конце полосы тридцать четыре. Через пять минут закончу.
– Послушайте, “сессна-125-Б”, вы что, прогреваете там двигатели? – спросил дежурный на земле. – Вы же знаете, что нельзя гонять двигатели после восьми вечера. Постановление округа.
– Это очень важно, – ответил Таунсенд. – Через минуту я закончу.
– Вы тот, который отбуксировался туда с парусиной на крыльях? – спросил дежурный. – Ассоциация домовладельцев слушает нас на ЮНИКОМе. Они могут позвонить шерифу и пожаловаться. На вашем месте я бы шел спать. И смотрите, не сливайте бензин из баков, округ от этого с ума сходит.
– Поцелуй меня в задницу, – сказал Таунсенд.
Он выключил микрофон, снова выжал рычаг и надежно его закрепил, закрыл боковую дверь кабинки пилота и сделал знак помощнику, чтобы тот убрал парусину с правого крыла...
...и, конечно же, когда сам Таунсенд снял парусину с левого крыла и вернулся к грузовичку, у здания аэропорта замигали красно-синие огоньки – патрульная машина шерифа. К тому времени и двухмоторный “Сенека” тоже уже шел на посадку, ему оставалось две-три минуты. Когда солдаты изготовили к бою свои спрятанные автоматы, Таунсенд отпустил зажим на хвосте “сессны” и самолет понесся по взлетной полосе.
Казалось, “сессна” так и не взлетит. Набирая скорость, она как-то припадала на левое колесо, но легко и быстро неслась по левой стороне полосы, чересчур близко к огням по краю, а оконцовка левого крыла опустилась так низко, что Таунсенд подумал: сейчас самолет перевернется и пойдет кувыркаться. Но в тот миг, когда он решил, что он вот-вот зацепится крылом за грунт, “сессна” взлетела в ночное небо, а крылья выровнялись, пока она грациозно набирала высоту, идя своим курсом. Координаты плана полета ГССП, должно быть, слегка нарушились, и самолет тут же попытался откорректироваться. К счастью, во время разбега он не успел съехать с полосы.
Создавалось впечатление, что патрульная машина норовит поехать по какой-нибудь рулежной дорожке и, возможно, перекрыть ее. Машина направила свой прожектор на самолет, словно шериф пытался разобрать регистрационный номер.
– Он увидит эти канистры со взрывчаткой под крыльями, мистер Таунсенд, – напомнил ему один из солдат.
– Ну, а мы отвлечем мысли этого служаки на что-нибудь другое, – предложил Таунсенд.
Он указал на “Сенеку”, который делал последний круг, заходя на посадку. Когда патрульная машина подала назад, собираясь снова выехать на главную рулежную дорожку, второй боевик укрылся за грузовичком, чтобы его не было видно. Как только “Сенека” приземлился на посадочный конец полосы, опустив закрылки и почти заглушив двигатели, бандит открыл огонь. Он выпустил по самолету всю обойму – тридцать два патрона, вновь зарядил автомат и опять принялся палить.
Девятимиллиметровые пули изрешетили левый борт самолета, а одна зацепила голову пилота, и он потерял сознание. Большинство пуль пришлось на левый пропеллер, они отбивали от него огромные куски, которые разлетались во все стороны. Никем не сдерживаемый двигатель пошел вразнос и затрясся. “Сенеку” занесло влево, он описал пируэт чуть ли не на полный крут и разбился. Потом пошел юзом через параллельную рулежную дорожку всего в нескольких футах от патрульной машины, несколько раз перевернулся по пути к парковке у южного крыльца аэродрома, разрушив при этом с полдюжины самолетов, и наконец эффектно взорвался и запылал.
Единственный свободный объезд мимо обломков пролегал по самой взлетно-посадочной полосе, по ней-то и помчались Таунсенд с боевиками. Патрульная машина попыталась было их преследовать, но ей пришлось вернуться – шериф решил чем мог помочь оставшимся в живых. Преследования не было, патрульной машине шерифа и пожарным понадобилось пятнадцать минут, чтобы как-то отреагировать на происшедшее, и призыв найти людей в грузовичке-автофургоне был заглушен призывом прислать кареты “скорой помощи” и врачей. Таунсенд и его люди направились на север через мост Кембридж к городку Истону, взяли в аэропорту Ньюмен свой самолет “сессна-210”, приготовленный для побега, и менее чем через тридцать минут после аварии уже были за пределами штата и летели в свое логово.
МЭРИЛЕНД, НАД ЗАЛИВОМ ЧЕСАПИК БЛИЗ АННАПОЛИСА,
ТОГДА ЖЕ
Чтобы как-то убить время до посадки, Винсенти летел на запад, как бы догоняя красивый, сначала желтый, потом оранжевый и, наконец, красный закат. Северный и центральный Мэриленд и Чесапикский залив были окутаны мраком, если не считать случайных огоньков на фермах и в поселках да белых точек бегущих огней судов в заливе, но вскоре показались огни Балтимора и Вашингтона – это было поистине красивое зрелище. Справа виднелся город Абердин со своим знаменитым испытательным полигоном. Большая вспышка света справа и была Балтимором, а слева по курсу раскинулись Вашингтон и его вирджинские пригороды. Винсенти летел прямо к мосту Аннаполис – Чесапик-Бей.
Винсенти сбросил полторы тысячи футов и летел на высоте всего в тысячу футов над поверхностью земли, на тысячу футов ниже воздушного пространства класса Б вокруг Вашингтона. Лететь в таком перегруженном авиатранспортном воздушном пространстве ночью было довольно опасно, но ведь летать всегда немного опасно, однако же всякий раз, когда ему выпадала такая возможность, он от нее не отказывался. Пока он ничего не нарушил, использовал все доступные ему средства, чтобы держаться подальше от других самолетов, и то и дело переговаривался с диспетчером воздушных трасс. Структура воздушного пространства вокруг округа Колумбия и Вашингтона вынуждала пилотов, летавших по правилам визуального полета, либо подниматься слишком высоко, выше десяти тысяч футов, либо опускаться слишком низко. Но Эл по-прежнему надеялся, что ему попадется дружелюбно настроенный дежурный и что при большом везении он сможет как следует рассмотреть окрестности столицы.
Разумеется, причина, по которой ему вообще позволили находиться наверху, заключалась в том, что министерства юстиции и транспорта рекомендовали отменить противовоздушное чрезвычайное положение – шаг, который озадачивал и приводил Винсенти в бешенство. В рекордно короткий срок они добились отмены всех ограничений на полеты, сопровождения истребителями и защиты ракетами “пэтриот”. Президенту очень хотелось, чтобы все вернулось на круги своя и он мог повести предвыборную кампанию и заявить всем, что владеет положением, а так называемый исполнительный комитет по терроризму одобрил это решение.
Винсенти перелетел трехмильный мост Аннаполис – Чесапик-Бей, обогнул с юга морскую академию США и город Аннаполис и повернул на запад, к Роквиллу. Винсенти видел утопающие в огнях центр космических полетов Годдарда, больницу Уолтера Рида, храм мормонов и морской госпиталь в Бетесде. Пройдя примерно в пяти милях к северу от Бетесды, он услышал:
– “Дьявол ноль три”, вам знакомы специальные маршруты один и четыре, сэр?
– Подтверждаю, “Дьявол ноль три”.
– “Дьявол ноль три”, оттуда, где вы сейчас, направляйтесь к международному аэропорту Атлантик-Сити прямо через перекресток Кэбин-Джон, специальный маршрут № 1, Хейнс-Пойнт, специальный маршрут № 4, ноттингемский всенаправленный курсовой маяк УКВ-диапазона, прямо, на высоте двух тысяч футов, не залетайте за обсерваторию, Капитолий или арлингтонское национальное кладбище, держите скорость на уровне двухсот узлов, сообщите, когда пройдете мост Уилсона.
– Ноль три, все записал, спасибо. – Винсенти сбавил скорость и поблагодарил свою счастливую звезду. Спецмаршруты № 1 и № 4 – это маршруты вертолетов, которые обычно идут вдоль Потомака. Ему предстояло короткое, но весьма зрелищное путешествие.
Оно и впрямь вышло зрелищным. Начав с военно-морской исследовательской лаборатории Тейлора, он полетел над Потомаком на юг, и перед ним во всей своей красе полыхали залитые огнями просторы Вашингтона и его вирджинских пригородов. Винсенти увидел военно-морскую обсерваторию США, университет Джорджтауна, остров Тедди Рузвельта, затем слева показался Капитолий. Мемориалы, памятники и исторические здания были ярко освещены. Белого дома он не увидел, зато почти все до
