– Конечно. Все прекрасно.
– Сможешь теперь летать?
– Не знаю. Наверное. В первый раз, конечно, придется помучиться.
– Не знаю, сумеем ли уговорить когда-нибудь Мэнди сесть в самолет.
– Может быть, ей это будет легче, чем мне. Дети иногда адаптируются быстрее взрослых.
– Возможно.
– Мне не терпится поскорей се увидеть. Она не была у меня несколько недель.
– Она подросла.
– Да?
На его лице заиграла улыбка:
– Я на днях усадил ее на колени и обнаружил, что она макушкой упирается мне в подбородок.
Несколько секунд они улыбались вместе. Потом его глаза затуманились, а улыбка сошла, и он снова стал смотреть на дорогу.
Эйвери почувствовала, что он опять отгородился от нее, и спросила:
– А что эта миссис Бейкер? Я что-то сделала не так?
– Она работает с нами всего две недели. Ты никогда с ней не встречалась раньше.
Сердце Эйвери затрепетало. Этого следовало ожидать. Она будет без конца совершать такие промахи, и надо срочно искать для них оправдание.
Она нагнула голову и потерла виски.
– Мне очень неловко, Тейт. Я, наверное, выглядела полной идиоткой.
– Вот-вот.
– Будь ко мне терпелив. На самом деле у меня бывают провалы в памяти. Иногда я не могу толком воспроизвести последовательность событий. А то забываю имена и лица.
– Я это давно заметил. Ты иногда говорила совершенные несуразицы.
– Почему ты сразу мне об этом не сказал?
– Не хотел тебя тревожить. Но я проконсультировался с психоневрологом. Он сказал, что вследствие сотрясения мозга у тебя могут оказаться стертыми целые участки памяти.
– Это что – навсегда?
Он пожал плечами.
– Этого он не мог сказать. Что-то может постепенно восстановиться, а что-то останется навсегда.
В глубине души Эйвери обрадовалась такому диагнозу. Теперь, если она будет делать новые ошибки, у нее есть для них объяснение.
Она протянула руку и накрыла его пальцы ладонью.
– Извини, если заставила тебя краснеть.
– Ничего, думаю, она поймет, когда я ей все объясню.
Он высвободил руку и положил ее на руль, приготовившись перейти в другой ряд, так как впереди показалась развилка. Эйвери внимательно следила за дорогой. Ведь ей когда-нибудь придется самой добираться домой, поэтому маршрут должен быть ей хорошо знаком.
Она родилась в Дентоне, маленьком университетском городке в северной части Центрального Техаса, а большую часть детства провела в Далласе, откуда Клифф Дэниелз ездил в командировки в качестве свободного фотожурналиста.
Как большинство уроженцев Техаса, она воспитывалась в духе гордости за свой родной край. И хотя она потратила многие сотни долларов на логопедические занятия, чтобы вытравить из своей речи техасский акцент, в сердце она оставалась все той же южанкой. Любимым же местом в самом штате для нее всегда были горы. Эти мягкие, с округлыми очертаниями холмы и предгорья, полноводные ручьи, питающиеся таянием горных снегов, были прекрасны в любое время года.
Сейчас вовсю цвели васильки, покрывая землю сапфировым ковром. По этому естественному фону были разбросаны другие, более яркие полевые цветы, и там, где они сливались друг с другом, краски неясно переходили один в другой, напоминая картины Моне. Подобно гигантским кривым зубам, из земли вылезали валуны, из-за чего весь пейзаж становился не столь уж пасторально-безмятежным.
На этой земле, где основывали свои владения испанские доны, где гоняли стада мустангов воины- команчи, колонисты проливали кровь за свою автономию, бушевали страсти. Казалось, здесь еще бродят призраки тех неукротимых людей, которые сумели подчинить себе природу – подчинить, но не приручить. Здесь жил их независимый дух – подобно тому, как в местных пещерах обитали дикие кошки, невидимые, но от этого не менее реальные.
В небе парили ястребы, высматривая добычу. На редкой траве между кустами можжевельника паслись рыжие коровы. На них благосклонно взирали редкие дубы, простирая свои могучие ветви над скалистой землей и давая тень скоту, оленям, лосям и мелкой дичи. Вдоль полноводных рек росли кипарисы, и берега Гваделупы были окаймлены их жилистыми стволами с узловатыми сучьями и перистыми ветвями.
Это была земля контрастов и народных преданий. Эйвери любила ее.
Судя по всему, и Тейт тоже. Ведя машину, он оглядывал ландшафт с удовольствием человека, видящего
