– Хорошо. Пары яиц будет достаточно.
Теперь она уже неплохо ориентировалась в кухне и могла накрыть на стол. Все шло нормально до тех пор, пока она не стала взбивать в миске яйца.
– Что ты делаешь?
– Омлет. Дл… для себя, – выдавила она, поймав его удивленный взгляд. Она представления не имела, как ему готовят яйца.
– Ладно. Делай омлет, а я займусь тостами.
Она стала намазывать маслом выскакивающие из тостера куски хлеба, украдкой наблюдая, как он жарит себе яичницу. Он переложил ее на тарелку и вместе с ее омлетом отнес на стол.
– Мы давно не завтракали вместе. – Она откусила кусок тоста, отправила в рот немного омлета и уже потянулась за соком, как вдруг заметила, что он не ест. Тейт сидел напротив нее, поставив локти на стол и опустив подбородок.
– Мы никогда не завтракали вместе, Кэрол. Ты же обычно не завтракаешь.
Она с трудом проглотила то, что было во рту. Рука ее сжала стакан с соком.
– Меня заставляли завтракать в больнице. Ну, когда мне уже поставили протезы, и я смогла есть твердую пищу. Я должна была немного поправиться.
Он смотрел на нее, не мигая. Его было не провести.
– Я … я привыкла к завтракам и уже не могу без них обходиться. – Она защищалась как могла. – Почему это тебя так насторожило?
Тейт взял вилку и принялся за еду. Его движения были слишком напряженными. Он был зол.
– Можешь понапрасну не стараться.
Она испугалась, что он имеет в виду не стараться ему лгать.
– Не стараться?
– Попытка приготовить мне завтрак – всего лишь очередная уловка, чтобы опять завоевать мое расположение.
У нее окончательно пропал аппетит. Ее даже затошнило от запаха еды.
– Уловка?
У него явно тоже пропал аппетит. Он отодвинул тарелку в сторону.
– Завтраки. Домашний уют. Эти трогательные ласки – по голове погладить, массаж сделать.
– Мне казалось, тебе это приятно.
– Все это ничего не значит.
– Нет, значит!
– Ни черта не значит! – Он откинулся на спинку стула и с яростью уставился на нее. – Все эти поглаживания и поцелуи на ночь я еще могу вытерпеть, если так надо. Хочешь делать вид, что мы нежная любящая парочка, пожалуйста. Строй из себя идиотку. Только не жди, что я буду изображать ответную привязанность. Даже ради места в Сенате я не лягу с тобой в постель – вот как я тебя презираю, понятно? – Он перевел дыхание. – Но больше всего меня бесит твоя внезапная забота о Мэнди. Прошлой ночью ты разыграла целый спектакль.
– Это не было спектаклем.
Он не обратил внимания на ее возражение.
– Потрудись не выйти из роли матери до тех пор, пока она не вылечится. Нового предательства она не вынесет.
– Ах ты лицемерный… – Эйвери не на шутку рассердилась. – Я не меньше твоего беспокоюсь о здоровье Мэнди.
– Ага. Конечно.
– Ты мне не веришь?
– Нет.
– Это нечестно.
– Только тебе и говорить о честности.
– Я безумно волнуюсь за Мэнди.
– С чего бы это?
– С чего?! – закричала она. – Да потому что это наш ребенок.
– А твой аборт? Это был не наш ребенок? Но ты его все равно убила.
Его слова пронзили ее насквозь. Она прижала руку к животу и согнулась, словно от приступа боли. Несколько секунд она не могла вздохнуть и молча смотрела на Тейта.
Он встал и повернулся к ней спиной, как будто ненависть мешала ему ответить на ее взгляд. Подошел к стойке и налил себе еще кофе.
– Разумеется, я в конце концов все равно узнал бы об этом, – проговорил он ледяным голосом. Когда он
