имели привычку привязываться к нему. Вот и Саманта Джеймс начала проявлять настойчивость и, не получив того, к чему стремилась, стала дуться. Ее страстность первое время привлекала его, но теперь порядком надоела. К сожалению, он пока еще не мог покинуть город, как обычно поступал в подобных ситуациях. Но ничего страшного. Саманта Джеймс причиняла ему незначительные неудобства, и он в любом случае найдет выход из создавшегося положения. Разрывая отношения с женщинами, Кейн Рэнсом не испытывал ни малейших угрызений совести — в таких ситуациях он проявлял решительность и эгоистичность. Каждая следующая любовница была ничуть не хуже предыдущей, но он никогда не испытывал к женщинам ни искренних чувств, ни привязанности.
Сделав последнюю затяжку, Кейн затушил окурок в блюдце и направился к парадной двери. Задвинув на двери засов, он опустил на окнах жалюзи. Затем подошел к небольшому шкафчику в дальнем конце комнаты и, открыв дверцы, вытащил кожаный футляр с двумя револьверами, требовавшими чистки и смазки. Занявшись оружием, Кейн на время забыл о Саманте Джеймс — сейчас ему предстояло решить более важные проблемы.
Особенно его беспокоили банда Доусона и неожиданное ограбление банка. Именно поэтому он и решил привести в порядок оружие — следовало встретить врагов в полной боевой готовности. Но он не думал, что головорезы Доусона обнаглеют настолько, что посмеют ограбить банк в родном городке одного из членов шайки. Слишком велик был риск — их могли разоблачить еще до совершения налета. Но Доусон оказался не только дерзким, но и удачливым. Его смелое предприятие увенчалось успехом. Кейн громко выругался и принялся чистить другой револьвер.
Несколько минут спустя он крутанул барабан одного из «кольтов» и с удовлетворением услышал знакомый металлический лязг. Затем вскинул руку и прицелился в воображаемую мишень. В следующий раз он не оплошает.
А в том, что следующий раз не заставит себя долго ждать, Кейн нисколько не сомневался. Возможно, уже грядущей ночью ему представится шанс…
В эту ночь Дженни Эллисон долго не могла заснуть. Беспокойно ворочаясь с боку на бок, она вспоминала об ограблении банка, и перед ней снова и снова возникало кошмарное видение: лежащий в придорожной пыли труп грабителя. Она думала о том, что на месте убитого мог оказаться Джонни, и эта мысль приводила ее в ужас. «Нет-нет, нельзя об этом думать, — говорила себе Дженни. — Это было бы… слишком страшно».
А потом она вдруг вспомнила про Кейна Рэнсома. Вспомнила его язвительный тон и резкие черты лица. Пожалуй, он был даже хорош собой, но его ужасные манеры все портили, — во всяком случае, ей такие мужчины нисколько не нравились. Дженни натянула на плечи тонкое одеяло и вдруг подумала: «Интересно, Рэнсому понравилось фотографировать труп? Нет, едва ли…» Ей почему-то казалось, что он был не из тех, кому нравились подобные зрелища. По ее мнению, Кейн Рэнсом скорее походил на того, кто «делает трупы», а не фотографирует их.
В конце концов Дженни все же забылась тревожным сном, но в какой-то момент вдруг проснулась, — вернее, кто-то разбудил ее, зажав ей ладонью рот.
Охваченная ужасом, девушка принялась отчаянно размахивать пуками, нанося удары неизвестному противнику. Но тут вдруг послышался знакомый голос:
— Дженни, успокойся. Это я, Джонни. Она тотчас перестала сопротивляться.
— Джонни? Это действительно ты? Что ты здесь делаешь? — Дженни крепко обняла брата, затем, отстранившись, сказала: — Но я видела твою шляпу. Я думала, что это… О, Джонни, разве ты не понимаешь, что тебя могли застрелить или повесить?
Джонни кивнул и с улыбкой ответил:
— Верно, могли бы. Но я не такой болван, как шериф Бартон, снарядивший за нами погоню. Жаль Дэна. Он позаимствовал у меня шляпу, думал, она принесет удачу. Эй, Дженни, ты что, не рада видеть меня? — Джонни расплылся в улыбке и подмигнул сестре.
— Ты же знаешь, что я всегда рада тебя видеть. — Она снова его обняла. — Как долго ты пробудешь дома?
— Всего несколько минут. Мы возвращаемся в наше убежище, а это неблизко.
Дженни пристально взглянула на брата:
— А где вы скрываетесь?
Джонни рассмеялся и похлопал сестру по плечу.
— О нет, я не хочу, чтобы ты знала… Иначе в один прекрасный день ты появишься у меня на пороге и начнешь умолять, чтобы я вернулся домой. Нет, сестренка, я тебе этого не скажу…
— Вот негодник! Ты заранее все знаешь! Надеюсь, что от свежего кофе ты не откажешься и мы немного поболтаем.
— Свежий кофе, говоришь? Выпью с удовольствием. Нам не часто приходится им баловаться. Даже в нашем логове.
Встав с постели, Дженни надела свой старенький халатик и прошлепала босиком в крохотную кухоньку. Там, найдя спички, она зажгла лампу, и их озарил яркий круг света. Какое-то время они молча стояли возле стола, похожие как две капли воды. Потом Джонни вдруг заметил в глазах сестры слезы и воскликнул:
— О нет! Не оплакивай меня!
Но Дженни уже не могла сдерживаться и разрыдалась. Брат же принялся ее успокаивать.
— Но почему? — спросила она минуту спустя, утирая глаза подолом халатика. — Почему ты не хочешь вернуться домой, Джонни? У нас здесь все хорошо. Мы можем поехать куда-нибудь еще, если тебе здесь не нравится. Пожалуйста, перестань разъезжать с этими Доусонами, пока тебя не убили!
— Мы уже не раз говорили об этом, Джен. Я не рожден для сонной жизни в маленьком городке. — Джонни провел ладонью по своим густым рыжим волосам. Его голубые глаза, обычно с веселыми искорками, на этот раз смотрели на сестру серьезно. Усевшись верхом на стул, он продолжал: — Я не смогу здесь жить. Я умру от скуки, если стану каждый день выполнять одну и ту же работу. Я не смогу изо дня в день ходить в твой магазин или быть у кого-то на побегушках. Я хочу быть свободным человеком!
Но ты и сейчас не свободный. Ты не принадлежишь себе. — Дженни отвернулась, чтобы зажечь плиту и поставить на огонь кофеварку. Минуту спустя она снова повернулась к брату. — Ты теперь принадлежишь Бобу Доусону, неужели не понимаешь? Ты выполняешь его приказы и рискуешь жизнью ради того, чтобы он набивал свои карманы. Ты грабишь порядочных людей. Как можно грабить тех, кого ты знал всю свою жизнь, Джонни? Они твои друзья, и все же сегодня ты приехал в свой город и ограбил их.
— Неправда. Я не приезжал в город. Вместо меня это сделали другие.
— Но я видела твою пегую кобылу.
— На ней сидел Дэн. Она очень быстрая. Но не в этом дело. Дело в том, что я в город не ездил и своих друзей не грабил. Я ждал за городом.
— Это не оправдание. Все равно ты грабитель.
— Но я могу помочь тебе, сестренка, если ты только позволишь. Послушай, я спрятал немного денег в…
— Нет-нет! — закричала Дженни. — Мне не нужны твои грязные деньги!
— Потише, сестренка, ты разбудишь тетю Эйприл, — предостерег Джонни. Немного помолчав, спросил: — Она знает?
— Конечно, нет. Как я могу сказать ей, что ее племянник — грабитель и убийца?
— Я никогда никого не убивал! — заявил Джонни.
— Пока не убивал, — заметила Дженни. — Но что ты будешь делать, Джонни, когда тебя припрут к стенке? Неужели ты позволишь им тебя пристрелить?
— Это совсем другое. Это самооборона.
— Нет, Джонни. Потому что ты преступник, которого разыскивает полиция. Ты знаешь, как они тебя называют? Техасский Изменник. Мой брат — Техасский Изменник…
Девушка снова всхлипнула, и Джонни, бросившись к сестре, крепко обнял ее. Тут закипел кофе, и Дженни, высвободившись из объятий брата, стала разливать в кружки горячий ароматный напиток.
— О Боже, Джонни! — неожиданно раздался голос тетушки. — Джонни, что ты здесь делаешь?
Брат с сестрой вздрогнули и повернулись к двери.
