опускалась ночь. На небе, в мерцании серебристого света, появлялись звезды, а на востоке начала свой неторопливый восход луна.
— Увы, это не Денвер, — посетовала Дженни со вздохом.
Кейн рассмеялся и спросил:
— А ты скучаешь по Денверу? Дженни покачала головой:
— Нет-нет, ведь здесь, в Бракстоне, мой дом. — Немного помолчав, она спросила: — После женитьбы ты намерен остаться с техасскими рейнджерами? Что ж, я не стану возражать. Хотя, вероятно, не очень хорошо, что ты будешь подолгу находиться в разъездах, а я буду нервничать из-за этого.
Кейн еще крепче обнял ее и с ласковой улыбкой проговорил:
— Не беспокойся, дорогая. Если я останусь с рейнджерами, мы что-нибудь придумаем. Но должен признаться: мне и в самом деле чрезвычайно понравилось заниматься фотографией. Мак Броуди — это тот старик, которого убил Доусон, — говорил мне, что она западет мне в душу. И он оказался прав. Есть что-то завораживающее в том, чтобы запечатлевать образы на бумаге — я имею в виду не только детей и преступников. Горы, например, или какие-нибудь красивые места. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?
Дженни улыбнулась:
— Конечно, понимаю. И думаю, что тебе именно этим и нужно заняться, Кейн. Большинство людей никогда не смогут увидеть этих красот, если ты не покажешь их им с помощью своего искусства.
— А как насчет Гилберта и Пруитта? — спросил Кейн с усмешкой.
Дженни рассмеялась:
— Как же им тогда удалось нас выследить?!
— Какая наглость! Просить у нас еще один экземпляр снимка!
— Но ты выполнил их просьбу?
У меня с собой снимка не было, но я пообещал Гилберту, что непременно пришлю ему копию. Однако оставить адрес он не пожелал. Тогда я сказал ему, что он может найти меня в Бракстоне. — Кейн улыбнулся. — Я, правда, не осмелился сообщить ему, что снимок будет красоваться на листках для розыска преступников, распространенных по семи штатам.
— У меня такое чувство, что он и сам об этом вскоре узнает, — предположила Дженни.
— То же самое предсказал Данза, когда узнал, что я позволил им уйти.
— Как ты думаешь, Данза приедет к нам на свадьбу? Кейн рассмеялся:
— Сомневаюсь. Он терпеть не может подобные торжества.
— Он терпеть не может меня.
— Он очень хорошо к тебе расположен, любимая. Ему просто не нравилось то, что я делаю.
— Что именно? — удивилась Дженни.
— Что поставил тебя выше своей работы. У Данзы свои взгляды на жизнь, и ему еще предстоит найти то, что станет для него важнее всего на свете.
— Вероятно, ему нужно найти себе женщину, не так ли? Может, нам стоит его познакомить с Самантой Джеймс? Надеюсь, она все еще в Бракстоне.
Кейн расхохотался:
— Упаси Господи! Он скорее удавит ее в первые же минуты.
Пробормотав что-то нечленораздельное, Дженни уткнулась лицом ему в грудь и закрыла глаза. Но тут Кейн взял ее за подбородок, и губы их слились в долгом поцелуе, от которого у нее перехватило дыхание.
— Не думай о Данзе, — прошептал он. — Думай о нас. Когда он снова начал ее целовать, Дженни вдруг воспротивилась:
— Кейн, мы же стоим посреди улицы!
— Но здесь никого нет, кто нас увидит? А впрочем… — Поскольку Дженни не хотела его слушать, он вздохнул и, оглядевшись, сказал: — Хотя в последнее время у меня развилась стойкая неприязнь к переулкам, я, кажется, нашел разрешение нашей проблемы. — Он сделал несколько шагов назад и свернул на боковую улочку. — Тут лучше, верно?
Дженни молча кивнула.
В густой тени переулка их не могли увидеть случайные прохожие, и Кейн принялся покрывать поцелуями лицо и шею своей возлюбленной.
— Не просто лучше, — прошептала Дженни. — Тут восхитительно, Кейн.
— Ты тоже восхитительна, любовь моя.
Дженни просияла. Она знала: отныне все ее дни и ночи будут наполнены Кейном. Возможно, их жизнь не будет идеальной, но она станет женой Кейна, а большего ей и не требовалось.
Эпилог
Шон Маклинток, сидевший на веранде гостиницы, сверлил Кейна суровым взглядом.
— Ты знаешь, Рэнсом, у техасских рейнджеров не так уж много правил. В большинстве случаев мы позволяем нашим офицерам делать то, что они считают необходимым для выполнения своего долга. Ты, однако, преступил даже этот скромный свод правил, когда взял невинного человека в качестве заложника. Кейн пожал плечами.
— Я полагаю, что исправил эту ошибку, капитан.
— Ты ошибаешься! — проворчал Маклинток. — Ты что, намерен женитьбой исправлять каждую совершенную ошибку, Рэнсом?
Кейн невольно улыбнулся. Грозный капитан техасских рейнджеров был вовсе не так сердит, как хотел показать.
— Нет, это единственная ошибка, которую я намерен загладить женитьбой, сэр.
Теперь настал черед Маклинтока улыбнуться.
— Что ж, желаю удачи, Рэнсом. — Маклинток запустил руку в карман и вытащил помятый конверт. — Я получил приглашение, если ты помнишь.
— И ради этого проделал долгий путь до Бракстона? Не верю, Шон.
Маклинток рассмеялся:
— Не только ради этого, хотя… Если у меня не будет выхода, я смогу поручить это дело Данзе. Полагаю, его можно обучить работе на фотографическом аппарате Броуди.
Кейн покачал головой:
— Шон, ты отлично знаешь, что Данза не прикоснется к камере даже под угрозой повешения. Это ниже его достоинства.
— К черту его достоинство! — воскликнул Маклинток, откинувшись на спинку стула. — Скажи, Данза будет на свадьбе?
— Ты же прекрасно знаешь, что нет.
— А ты пообещал своей невесте, что повесишь на стену свои пистолеты и станешь домашним мужем, не так ли? — проговорил Маклинток с театральным вздохом.
— Ошибаешься, старый разбойник! — взорвался Кейн. — Просто ты чего-то от меня хочешь, верно?
Маклинток усмехнулся. Он понял, что Рэнсом у неге на крючке.
— Кое-что, Кейн. Не так уж много. Просто вы с Данзой должны сделать несколько снимков и переправить им нам, чтобы мы могли размножить их. Кстати, мне только что пришла в голову гениальная идея. Думаю, что твоя прелестная женушка согласится отпустить тебя без скандала, если ты возьмешь с собой ее братца.
— Что?! — Кейн вскочил на ноги. — Что за чертовщина?!
Маклинток пожал плечами и широко улыбнулся:
— Видишь ли, просто я предлагаю благоразумное решение. Я могу освободить Техасского Изменника под твою ответственность и отправить его с тобой и Данзой. Как ты считаешь, не сделает ли это будущую
