лежащую перед ним папку. Движения его были методичны, в каждом из них сквозила официальность. Отныне в нем не было даже намека на радушного хозяина или восхищенного поклонника – перед ней сидел «слуга народа», которому предстояло выполнить не самую приятную обязанность.
– Томаса? При чем тут Томас?
Исполняющий обязанности прокурора набрал полные легкие воздуха. Было видно, что ему не очень легко говорить.
– На протяжении нескольких месяцев наша прокуратура ведет следствие по делу об исчезновении очень крупных денежных сумм. Эти фонды поступали в распоряжение городского совета, однако куда они делись, точно до сих пор не может сказать никто, хотя в финансовых отчетах баланс сходится до последнего цента. Но это только на бумаге. На самом же деле несколько важных городских проектов так и не получили ни цента из причитавшихся им денег.
– Не понимаю, какое отношение…
– Прошу вас, выслушайте меня, – мягко прервал ее Макки, подняв над столом ладони. – Эти фонды использовались не по назначению. В наших руках накопилось достаточно свидетельств, чтобы вынести это дело на рассмотрение большого жюри присяжных. Сегодня во второй половине дня по обвинению в мошенничестве и незаконном присвоении средств из городской казны будут арестованы два члена городского совета. И прежде чем это дело станет достоянием гласности, я хотел бы поговорить с вами.
Она облизнула пересохшие губы.
– Почему?
Взгляд его глаз был беспощаден.
– Потому что, насколько можно судить, одним из участников этой неприглядной истории был Томас Уинн.
На какое-то время она оцепенела. Хантер Макки тоже оставался неподвижен. Воцарилось гнетущее молчание. Откуда-то издалека доносились телефонные звонки и стрекот пишущей машинки.
Внезапно сорвавшись с места, Кари опрометью бросилась к двери. Хантер проворно выскочил из-за стола и успел догнать ее как раз в тот момент, когда она уже была готова выбежать в коридор. Его сильные сухие пальцы впились в ее предплечье.
– Прошу прощения, Кари…
– Для вас я миссис Уинн, – злобно прошипела она, – и уберите от меня свои руки!
– Я хотел бы объяснить вам…
– Я не нуждаюсь в ваших объяснениях! – В глазах у нее потемнело от гнева, лицо горело. – Томас работал на благо этого города уже в то время, когда вы только заканчивали свой юридический колледж. Он был кристально честен как бизнесмен и безупречен как должностное лицо. Он никогда не стал бы… – Она на секунду замолчала, ловя ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. – Ваши обвинения гроша ломаного не стоят, что и выяснится в самом скором будущем. А сейчас выпустите меня отсюда!
Кари вырвалась из его пальцев, однако его растопыренная пятерня по-прежнему загораживала ей выход. Решительно вытянутая рука Хантера Макки была похожа на шлагбаум, а сам он – на крепкое дерево, своротить которое было не под силу даже урагану. И если бы она пошла напролом, он ни за что не выпустил бы ее. Поняв это, она, кипя от бешенства, подняла на него взгляд.
– Сядьте, – мягко приказал он. – Мне нужно задать вам всего несколько вопросов. Если хотите, можете пригласить сюда своего адвоката.
Кари вызывающе вздернула подбородок.
– Это лишнее. Мне нечего скрывать от вас. И Томасу тоже.
– Тогда не сочтите за труд отвечать мне, – произнес Макки ровным голосом.
Она была загнана в угол, и единственным для нее способом «спасти лицо» оставалось изобразить полнейшую непробиваемость.
– Итак, о чем бы вам хотелось знать? – Она заставила себя принять более непринужденную позу, но ее ненависть к этому человеку не ослабевала.
– Присаживайтесь, прошу вас. – Хантер Макки вновь был сама предупредительность и благовоспитанность. Он взял ее под локоть, но Кари опять резко отдернула руку. Она сама подошла к стулу и напряженно села на край.
Он же вернулся за свой стол и снова зашуршал бумагами в папке.
– Мистер Уинн бывал когда-нибудь в Сан-Франциско?
– Не помню, – отрезала она.
Его брови опустились, и глаза пристально посмотрели сквозь поблескивающие стекла очков. Кари впервые почувствовала, как в ее душу вползает страх. Этот человек явно не намерен был с ней шутить.
– Так бывал или нет? – повторил он вопрос.
Она нервно сглотнула.
– Да. Время от времени.
– Насколько часто?
– Трудно сказать.
В нее опять уперся недоверчивый взгляд.
– Почему трудно?
