застежки поднялся выше пояса, застрекотал над животом. На мгновение рука Хантера замерла на уровне ее груди, и у Кари возникло ощущение, будто от этого места по всему ее телу, как масляное пятно по воде, растекается тепло. Ей пришла в голову дурацкая мысль: а что, если сейчас он бросит застежку и запустит руку ей под куртку? Как она поступит в таком случае?
Она знала, что сделает. Она прижмется к нему всем своим телом, потому что груди ее изнывали от тоски по мужским рукам.
Жаркое дыхание Хантера обжигало Кари лицо. Застегнув ей «молнию» до самого подбородка, он прошептал:
– Ну вот, теперь будет намного теплее.
Однако она не могла понять, согрелась или нет. Каждый ее нерв и без того словно горел медленным огнем. Все мысли в ее голове спутались, в душе царил сумбур. Ей так хотелось ощутить прикосновение его мускулистого тела. Она хотела видеть его обнаженным, доступным для ее рук…
– Наверное, лучше будет, если я провожу тебя до самого порога.
Эти слова, почти неслышные, разбудили ее, как удар колокола. Подумать только, еще немного, и она опустилась бы перед ним на колени, моля о поцелуях и объятиях… Надо же быть такой дурой! Если уж ее наяву преследуют эротические видения, то можно только представить себе, что творится в душе у него. Она всего-то и заикнулась о том, что вечер в его компании оказался не столь уж плох. Зато он без всяких околичностей признался, что пришел в ресторан с единственной целью – увидеть ее и побыть с ней наедине. Вон как у него скулы затвердели – наверняка едва сдерживает похоть.
Но нужно спросить себя: готова ли она к близости с другим мужчиной после Томаса? Сегодня, завтра вечером, в будущем – близком или отдаленном, вообще когда-нибудь…
Господи, да откуда ей знать! Еще минуту назад она горела от страсти, а теперь вся трясется от ужаса. Но как тут не трястись, если ей грозит новая серьезная привязанность? Потому что секса без серьезной привязанности для нее никогда не было и не могло быть.
Между тем он запросто может попытаться поцеловать ее на прощание. Так что же ей делать? Что делать?..
Остановившись у порога дома, где жила Кари, Хантер задумчиво погладил ее по подбородку. Его большой палец описал изящный контур.
– Этот ужин – один из самых восхитительных в моей жизни. Спасибо тебе. И спокойной ночи.
Он пошел обратно тем же путем, которым они добрались сюда. Спящий город поглотил его.
На следующее утро, едва открыв глаза, Кари выскочила из постели, подбежала к окну, выходящему на восток, и потянула за шнур, раздвигая шторы. За время, проведенное ею здесь, это уже вошло у нее в привычку.
На сей раз она проснулась позже обычного. Солнце весело ударило ей в лицо. Кари потянулась всем телом, зевнула и встряхнула волосами. И лишь когда ее глаза открылись окончательно, увидела Хантера, стоявшего на тротуаре, прислонившись к уличному пожарному крану. Он с видимым удовольствием разглядывал ее.
Стыдливо вскрикнув, она схватила со спинки стула домашний халат и загородилась им, как ширмой. Хотя стыдливость в данном случае была вряд ли уместной – он уже видел ее в ночной сорочке, вернее, выполняющей роль ночного неглиже длинной футболке с эмблемой команды «Денвер Бронкос». Спать в ней было одно удовольствие – от бесчисленных стирок старая тенниска полиняла и стала идеально мягкой, но вместе с тем села, доходя теперь Кари до середины бедер. Сонная красавица в смятении вспомнила об этом, лишь когда Хантер, задорно помахав ей рукой, направился к входной двери ее дома.
– Господи, только этого еще не хватало, – простонала Кари, выбегая из спальни. Поглядев на бегу в зеркало, она успела натянуть на себя халат как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь.
– Доброе утро, – поздоровался он, появившись на пороге.
– Доброе утро… – Она стояла, поставив одну босую ступню на другую. Прохладный горный воздух пощипывал голые ноги. – И долго ты так простоял?
– Достаточно долго для того, чтобы захотеть горячего кофе и дать твоим соседям пищу для пересудов.
– В это время года я живу здесь без соседей.
Хантер улыбнулся:
– Вот и чудесно. Значит, можешь смело пригласить меня войти.
Беспомощно взглянув на него, Кари отступила в сторону.
– Ты, наверное, и присяжными так же ловко вертишь? – Этот вопрос был задан без тени ехидства.
– Богатая практика – залог успеха, – откликнулся Хантер, ставя на обеденный стол и раскрывая объемистый бумажный пакет. – У меня тут кофе, еще теплый, и относительно свежие пончики.
– Просто замечательно, – иронично хмыкнула Кари, но все же взяла один пончик, который выглядел особенно аппетитно, и вонзила зубы в сдобную мякоть. – Послушай, а ведь и в самом деле вкусно! Обожаю шоколадную глазурь, – воскликнула она, облизывая пальцы.
– Я так и думал, – спокойно проговорил Хантер, скомкав пустой пакет и уверенно швырнув его в корзину для мусора с точностью, которой мог бы позавидовать любой баскетболист. Повернувшись снова к Кари, он замер на месте, зачарованно наблюдая за тем, как проворно касается кончик ее языка испачканных глазурью тонких пальцев. До чего же хорошо было бы и самому ощутить эти быстрые прикосновения… Однако Хантер постарался тут же прогнать прочь эту крамольную мысль. Подобные мечтания относились уже к разряду излишеств.
Он и так еще до конца не пришел в себя от увиденного несколькими минутами ранее. Кари, потягивающаяся в лучах утреннего солнца, – разве можно представить себе картину, более обольстительную, чем эта? В своей нелепой футболке эта женщина выглядела сексуальнее, чем в самом дорогом и утонченном нижнем белье. Интересно, сознает ли она сама, какую гигантскую силу обретает над мужчиной, выгибая перед ним спину и потягиваясь по-кошачьи, всем телом? Его жадный взгляд успел
