– В отличие от меня, он отделил личное от своего общественного долга. Он – цельный человек, и, сохраняя это свое качество, отказался идти на компромиссы, не задумываясь о том, во что ему это обойдется. Вот и сейчас информация, которую я отказывалась сообщить, значила для него очень много, и он делал то, что велит ему долг.
По лицам журналистов Кари видела, что они разочарованы. Да, ее слова шли от сердца, прежде чем высказать их, она обдумала, взвесила и тщательно сформулировала каждое, но коллеги ожидали от нее совсем другого. Подобные – пусть даже самые искренние – признания не способны стать сенсацией.
– А теперь прошу нас извинить, – снова вмешался адвокат. – Миссис Стюарт пережила ужасное испытание, и ей необходимо отдохнуть.
На удивление сильной рукой он взял ее под локоть и провел к своей автомашине.
В тот же вечер на огорошенных телезрителей хлынул поток новостей. Вечерние информационные программы показывали нескончаемый репортаж об арестованных полицией враче и медсестре, промышлявших продажей новорожденных младенцев (всех их удалось найти) бездетным богачам, а также интервью с заплаканными родителями. На телеэкранах то и дело мелькали кадры, где врача-преступника в наручниках вели от полицейской машины к зданию тюрьмы, и он ладонями закрывал лицо от телекамер.
Пинки запретил ей работать в этот день, и от того, что она не принимает участия в общей журналистской суете, Кари чувствовала себя обделенной. Когда адвокат привез ее в редакцию, толстяк сразу же начал кудахтать И махать руками, не позволив ей даже разобрать почту, скопившуюся на столе.
– Домой! – кричал он. – Домой и – отдыхай. Мы с Бонни придем к тебе после работы. А сейчас убирайся отсюда. Я слишком занят. Эй, вы, кто-нибудь поехал, чтобы взять интервью у этих Хас… Хус… Черт, как их там! Ну оторвет тут хоть кто-нибудь свой зад от стула?
Вечером они действительно заехали к ней, и пока Бонни готовила свой любимый салат, Пинки успел выхлебать целых два бокала виски. Впрочем, как только тарелки были пусты, гости отправились восвояси.
Перед Кари маячил долгий и пустой вечер. Днем она уже успела прилечь, и поэтому спать совершенно не хотелось. Желания читать не было, по телевизору не показывали ничего интересного и – никого, с кем можно перекинуться хоть словом. Оставалось считать часы.
Почему не звонит Хантер? Ясно, у него сегодня много хлопот, но уж пять минут он вполне мог найти – просто чтобы поднять трубку, набрать номер и спросить ее о самочувствии, настроении… Да о чем угодно!
Ближе к полуночи она по-прежнему продолжала терзаться этими мыслями, как вдруг раздался звонок в дверь. Через несколько секунд Кари уже была у двери. Глянув в «глазок», она увидела ЕГО и облегченно вздохнула.
– Можно? – спросил Хантер и, не дожидаясь приглашения, прошел мимо нее прямо к бару, налил себе скотча и неразбавленным опрокинул одним махом.
Он выглядел измученным. Когда он вошел в дверь, то держал плащ и пиджак через плечо на согнутом указательном пальце, а проходя через гостиную, небрежно бросил их на диван. Рубашка его была мятой и влажной от пота, узел галстука – ослаблен. Щеки Хантера, на которых уже успела отрасти щетина, запали, а вокруг глаз от усталости лежали синие круги. Сейчас очки вовсе не придавали ему презентабельный вид, а, наоборот, они как-то неуклюже сидели на переносице. Было заметно, что если в течение дня он чем-то и причесывался, то только пятерней. Однако, глядя на него влюбленными глазами, Кари думала, что никогда еще он не был так хорош.
Она по-прежнему стояла посередине комнаты. Хантер перевел на нее усталый взгляд, и на его губах появилось подобие улыбки. Ее блузка была заляпана краской, на колене джинсов красовалась дыра, а прическа представляла собой спутанную гриву светлых вьющихся волос. Она выглядела хрупкой, домашней и необыкновенно сексуальной.
– Никаких нежелательных последствий после прошедшей ночи?
– Шею ломит.
Хантер вспомнил, как обнимал ее за шею, прижимая голову к своей груди, и снова улыбнулся.
– Больше ничего?
– Нет. – Ее глаза беспокойно метались по комнате. По какой-то непонятной для самой себя причине она ужасно нервничала. – Ты видел выпуски теленовостей?
– Да.
– А репортаж про меня смотрел?
– Да.
– И слышал, что я о тебе говорила?
– Да.
Его подчеркнутое равнодушие пробудило в ней гнев. Уперев кулаки в бока, Кари возмущенно воскликнула:
– Тогда скажи, черт побери, хоть что-нибудь!
Он очень медленно подошел и в течение нескольких нескончаемых секунд смотрел ей в лицо. Затем рука его обняла ее за шею, он притянул ее голову к себе и отыскал губами ее рот. Кари неуверенно подняла руки к плечам Хантера, а когда его язык стал ласкать ее небо, принялась нежно ворошить его волосы. Хантер обнял ее за талию и притянул к себе.
– Ты – удивительная женщина.
– Просто я люблю тебя.
– Я знаю. И ты фактически объявила об этом всему свету. Господи, когда я увидел это по телевизору,
