от складки на брюках. Наконец он тяжело вздохнул и открыл дверцу пикапа.
Он помог ей выйти из машины, и они побежали через стоянку; в лицо им хлестал ледяной ветер. Перед входом в магазин он остановил ее, своим телом защитная от ветра.
– Я приду сегодня? – Он видел, что она колеблется, боится чего-то, что она уже готова сказать «нет». – Может быть, я тороплю события, Ли?
Все мысли и тайные желания прошлой ночи пронеслись у нее в голове, но она откинула их. Она знала, что не может позволить себе мимолетную, случайную связь. Нужно было думать не только о себе, но и о Саре, а простая интрижка могла скомпрометировать их обеих. Так просто согласиться на то, чтобы Чад стал ее любовником, но секс ради секса – это не для нее. Надо сразу все поставить на свои места.
– Если ты рассчитываешь на быструю победу, то я не из таких, – жестко сказала она.
– Я знаю. Я и сам предпочитаю заниматься любовью обстоятельно, не спеша.
Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, прекрасные глаза сверкнули лукавством. Как и Буббина жена, как старая миссис Ломаке, как Сью и ее собственная дочурка Сара, Ли не смогла устоять перед его обаянием. От ее суровости не осталось и следа.
– Так я приду вечером? – настойчиво повторил он.
– Ужинать? – спросила она, сдаваясь.
– Нет, – с сожалением ответил он. – Примерно до девяти я буду занят. Или это слишком поздно?
– Нет.
– Ну, и отлично. – Он быстро поцеловал ее и удивился, услышав ее смех. – В чем дело?
– Меня еще никогда не целовал человек в ковбойской шляпе.
Его пронзительные голубые глаза посмотрели на нее сквозь лес темных ресниц.
– Привыкай, – только и сказал он. Он распахнул тяжелые стеклянные двери, и они пошли в ее кабинетик. Бригада монтажников толпилась возле фонтана, там, где она их и оставила.
– Увидимся около девяти. Он легонько пощекотал ее под подбородком. – А сейчас беги снимай пальто и что там еще делают дамы, когда так подолгу торчат в дамской комнате. Я скажу ребятам, что ты скоро будешь. Он кивнул в сторону рабочих, ожидающих ее.
– Спасибо за обед. Жду тебя к девяти.
Пробило десять. Пирог, который испекла Ли, давно остыл. Сара уснула в своей колыбельке, а Чад так и не пришел.
Она неплохо поработала во второй половине дня: обговорила все детали рождественского убранства с выделенной для этих целей бригадой монтажников. Они все готовы были выйти на работу в следующее воскресенье. «Вряд ли возникнут какие-то сложности», – подумала Ли.
Состоялась встреча с представителями комитета домовладельцев из престижного района города: они хотели заказать рождественское убранство для всех домов квартала, но никак не могли сойтись на цветовом решении. Ли места себе не находила от нетерпения, так что ей даже пришлось им напомнить, что время идет.
– Если вы хотите, чтобы помещения были украшены ко второй неделе декабря, то прошу известить меня к концу той недели, – попросила она.
Они согласились, и она побежала за Сарой. Она играла с малышкой, пока та не устала, а потом уложила ее спать. И даже успела принять ванну и слегка подкраситься.
Она посмотрела на себя в зеркало и засмеялась от удовольствия. Было неизъяснимо приятно наряжаться для мужчины. Давно она уже не помнила себя такой радостной и возбужденной. А вдруг Чаду покажется, что она уж слишком из кожи вон лезет? Вдруг он решит, что она, одинокая вдова, готова кинуться на первого встречного неженатого мужчину? Вдруг он подумает, что она просто набивает себе цену, говоря, что не согласна на мимолетную связь?
«Успокойся, Ли», – уговаривала она себя. Но как же трудно изображать безразличие, когда каждый раз, думая о нем, начинаешь обмирать и задыхаться, словно подросток. А он добивался ее с той настойчивостью, которая и льстит, и пугает.
Но часы шли, он не звонил, и Ли начала думать, что была слишком самонадеянной, что она обманывала себя. Ведь вся женская половина города без ума от Чада, в этом она убедилась за обедом. Так зачем же ему она, появившаяся в его жизни при обстоятельствах, которые в самую последнюю очередь способны вызвать страсть, да к тому же с ребенком? Ведь он настоящий мужчина, это так очевидно! И вот теперь, когда она призналась ему, что не подходит для мимолетной интрижки, он охладел к ней. Вдова, не проявляющая особого рвения, к тому же еще с ребенком, – это не в его стиле.
– Сама виновата, болтушка, – пробормотала она. Зачем было вообще что-то говорить? Он поцеловал ее при ярком свете дня в своем автомобиле. Почти коснулся ее груди. Ну и что? Может, это случайно? Может, он потерял голову, когда она целовала его? Разве может нормальный мужчина отвечать за свои действия, когда женщина отвечает на его поцелуй с той пылкостью, какую выказала она? Что это она засмущалась, как монашка какая-то?
Почему, когда его ищущая рука подбиралась к ее груди, она не могла просто с мягким укором шутливо шлепнуть его? Жена Буббы сумела бы сказать «нет» и изобразить что-нибудь в духе «когда мы получше друг друга узнаем». «Но я не жена Буббы», – грустно подумала Ли. Мать про таких, как она, говорила: «благовоспитанная девушка из хорошей семьи». Да, она воспринимает секс серьезно и до первой брачной ночи сохранила девственность. Она…
Резкий звонок в дверь прервал ее мысли. Она вскочила с дивана. Подавив порыв со всех ног броситься к двери, она три раза глубоко вздохнула и медленным шагом пошла открывать. Чад стоял, прислонившись к косяку, и раскрывал ей объятия. Не двигаясь с места, он наклонил голову и поймал губами ее губы.
Она хотела было оказать ему сопротивление, устроить допрос, почему он так поздно пришел, напомнить о том, что не приглашала его ночевать, но его поцелуй заставил ее забыть обо всем. Он медленно опустил руки и крепко прижал ее к себе. Она инстинктивно прильнула к нему, слившись с ним в одно целое.
