– Хотел бы я быть сейчас с тобой. В постели. И заниматься любовью. Или просто обнимать тебя. Господи, Ли, как я хочу тебя.
– Я тебя тоже.
– Тогда выходи за меня замуж. Нам будет так хорошо вместе, у нас будет идеальная семья.
– Ничто не идеально. Чад.
– Наша жизнь может быть идеальной настолько, насколько ее в состоянии сделать такой двое неидеальных людей. – Она услышала его вздох. – Я люблю тебя. Я все сделаю, чтобы ты и Сара были счастливы.
– Я знаю, – ответила она тихо, про себя добавив, что он сделает все, только не бросит дело своей жизни. Возможно, она научится жить с этим. Если вопрос будет стоять так: или с Чадом и его работой, или без Чада, – то она, наверное, смирится.
По мере того, как дни шли, она, казалось, все больше свыкалась с этой мыслью. В понедельник, после целого дня, посвященного составлению планов по уборке ее и без того безупречно чистого дома, – чтобы занять время, – она с радостью отправилась на работу. Необходимости в ее появлении не было, но она сама придумала себе дело. Оставаясь дома наедине с Сарой, она все острей понимала, как опустел и дом, и сама их жизнь без Чада.
Он звонил каждый вечер в строго назначенное время и наговорил на астрономические суммы.
– Можешь себе представить комаров в декабре? Могу поклясться, что в моей комнате в мотеле один есть. Я его не вижу, но зато слышу всю ночь.
Она смеялась, и сердце ее пело от любви. Его звонки были для нее как тонизирующее средство, к которому легко привыкаешь. Между девятью и десятью вечера ей начинало казаться, что стрелки часов замедляются. Она с гордостью докладывала ему обо всех своих достижениях за эти дни. Но когда он позвонил в конце недели и сказал, что задержится дольше, чем ожидалось, вся ее гордость и возбуждение улетучились.
– Прости меня. Ли. Я думал, что завтра буду дома, но мы ждем одну деталь из Хьюстона. Я здесь сижу абсолютно без дела, но уехать пока не могу. Ты ведь понимаешь меня?
„Нет!“ – звучало у нее в голове.
– Конечно, – ответила она. – Все отлично, правда.
– Я люблю тебя. Завтра опять позвоню. Казалось, судьба решила обрушить на ее голову все мыслимые неприятности. На следующий день, в часы самой оживленной торговли, какие-то оставленные без присмотра дети опрокинули украшенную елку перед одним из самых популярных магазинов. Ли со своими помощниками ринулась в гущу образовавшейся толчеи, но на наведение полного порядка ушло несколько часов. Поскольку кое-что из украшений было повреждено безвозвратно, ей пришлось ограничиться тем, что она смогла спасти. Осматривая оголенное дерево, она проклинала беспечных родителей.
Из-за этого происшествия она возвращалась с работы поздно и была оштрафована за превышение скорости, когда летела к няньке забрать Сару.
– Вы знаете, что у вас на месяц просрочен техосмотр? – вежливо спросил полицейский. Как будто он спрашивал ее о здоровье.
– Нет, – ответила она жалобно.
– Придется оштрафовать вас еще и за это.
Сара кричала так сильно, что добрейшая нянька впервые с облегчением отдала ее матери. Всю дорогу домой малышка плакала, отвлекая Ли от дороги и усиливая ее головную боль, которая началась еще во время инцидента с елкой.
Сара отказалась есть и не думала успокаиваться. Она не хотела ни качаться, ни лежать, ни сидеть на руках.
Ли не могла даже поесть, так она была ошарашена, необычным для Сары поведением. Девочка была немного горячей, но возможно, это было следствием столь долгого крика. Никаких других симптомов болезни не было. Совершенно выбитая из колеи и измученная тщетными попытками угомонить ребенка. Ли отнесла Сару в кроватку и положила на живот.
– Ну, поплачь немного, – сказала она и вышла, прикрыв за собой дверь.
Чувствуя себя самым жестоким варваром, она все же нашла в себе силы не реагировать на крик ребенка, пока раздевалась и принимала горячий душ. Спустя полчаса Сара все еще продолжала кричать, и Ли позвонила педиатру.
– Я не понимаю, в чем дело, – беспомощно призналась она.
– Это могут быть всего лишь зубы или животик. Я позвоню в дежурную аптеку и попрошу их привезти вам слабое обезболивающее. Вреда это ей не причинит, и ночь у вас пройдет спокойно. Если утром она опять будет капризничать, привозите ее.
Ли посмотрела на часы, надеясь, что лекарство будет доставлено до десяти, так что она спокойно сможет поговорить с Чадом.
Однако к половине одиннадцатого Ли все еще ждала и лекарство и звонка. Она расхаживала по комнате с Сарой на руках, поглаживая ее по спинке.
– Как он мог так поступить со мной именно сегодня? – спрашивала она вслух. – Сегодня, в такой день, как он мог нарушить свое обещание?
Посыльный явился в одиннадцать тридцать, розовощекий и улыбающийся, без единого слова извинения за задержку. Когда он сказал:
„Добрый вечер!“ – Ли готова была ударить его.
Сара давилась и плевалась лекарством, так что Ли могла лишь гадать, попало ли хоть что-нибудь внутрь или нет. По-видимому, нет, поскольку крик продолжался. Ли попыталась взять ее к себе в кровать, но Сара продолжала метаться, хотя Ли казалось, что она уже давно должна была уснуть хотя бы от
