утомления. Она плакала уже много часов подряд. Ли плакала вместе с ней. Почему Чад не позвонил? Неужели с ним что-то случилось?
Было уже за полночь, когда, расхаживая с ребенком на руках, она вдруг услыхала стук в дверь. Надежда вспыхнула в ней одновременно с испугом, она рванулась к двери и распахнула ее.
– Что это у вас все огни горят? Что случилось, Ли? Ли! – повторил Чад, а она бросилась к нему.
Сара оказалась зажатой между ними, но Ли было все равно. Она уткнулась лицом в его широкую сильную грудь.
– Ты не позвонил, а Сара плачет неизвестно почему! Меня оштрафовали за скорость… и за техосмотр; И елка повалилась. Я задушить была готова этих мальчишек и их мамаш.
– Ли, ради бога, объясни, что здесь происходит? Пошли в дом. Здесь холодно. Что такое с Сарой? Почему она не спит?
Он взял ребенка из рук Ли, которые, казалось, в любую минуту могли разжаться. Неся девочку в ее комнату, он внимательно изучал ее. Сев в кресло-качалку, он положил головку девочки себе на плечо и стал ласково гладить ее по спинке.
Забыв, что всего полчаса назад она грозилась его убить за то, что он не позвонил. Ли теперь жадно упивалась его присутствием. А ведь готова была поколотить его за невыполненное обещание! И вот уже, со слезами благодарности на лице, смотрит на него, такого заботливого, приносящего столько облегчения.
Прислонившись к дверному косяку, она вкратце поведала ему о Саре и о том, что сказал доктор.
– Похоже, в конце концов лекарство подействовало, – прошептал он.
Ли не могла поверить своим глазам, но это было так. Крик Сары прекратился, и она, поджав ножки к животу, уснула на груди у Чада. Реснички, все еще мокрые от слез, покоились на щеках.
Спустя несколько минут они заглянули в ее кроватку. Ребенок спокойно спал.
– По-моему, утром нам все же следует показать ее врачу, – сказал Чад.
– По-моему, тоже, – согласилась Ли. – Она никогда раньше так не кричала.
– Пойдем. Ты сейчас, по-моему, тоже свалишься.
Обойдя дом и потушив везде свет, он присоединился к ней в холле. Руки его заключили ее в теплое объятие.
– Извини, что не позвонил. Я был как раз в дороге. Деталь, которую мы ждали, прибыла днем, а вечером я уже собрался. Я пробовал звонить, но тебя еще не было дома.
– Я поздно сегодня пришла. Так спешила, что нарвалась на штраф.
Он рассмеялся.
– Ты уже говорила об этом. И еще что-то про какую-то елку.
– Потом расскажу. Сейчас ты рассказывай.
Она хотела, чтобы он говорил с ней лишь по одной причине: звук его голоса убеждал ее, что он действительно с нею. Теперь она знала, что хочет, чтобы он всегда был с ней. При необходимости она смогла бы жить и одна. Она уже доказала это и себе, и родителям, и всем. Но только зачем? Ведь с Чадом ее жизнь становилась во сто крат богаче. Зачем ей обрекать себя на такие вот одинокие вечера, когда он жаждет делить с ней и плохое и хорошее?
– Так я говорю, мы выехали, добрались до места и все сделали, а когда я доложил мастеру, то время было как раз ехать, не, дожидаясь телефонного разговора с тобой. Извини, если тебя расстроил.
– Я очень расстроилась, но сейчас это не имеет значения. Ты здесь, и это намного лучше телефонного разговора.
Он обнял ее и прижал к себе. Последовал долгий и глубокий поцелуй, поцелуй воссоединения после разлуки.
– Чертовски долго тянулась эта неделя без тебя. Ты мне сегодня нужна. Ли, и думаю, что и я тебе тоже.
– Да.
Она взяла его за руку и повела в спальню. Одежда полетела на пол. Раздетая, она снова взяла его руку и положила ее себе на грудь, отдавая ее ему во власть. И уже когда он начал ласкать ее, она продолжала кончиками пальцев гладить его руку.
– Господи, что ты за женщина, – выдохнул он и наклонился, чтобы поцеловать то, что было ему столь деликатно предложено. Губы его сомкнулись на ее соске влажными и теплыми тисками. Он поднес ее руку туда, где во весь голос заявляла о себе его мужская сила.
Она восторженно приникла к нему. Волосы колыхались по ее голой спине в такт движениям головы. Она ослабла под его настойчивыми ласками и повисла на нем.
Он отнес ее в постель и опустил лицом на подушку. Оседлав ее бедра, он начал любовный массаж, возбуждая страсть в каждой клеточке ее тела, так что она вся затрепетала. Когда его руки оставили ее в покое, за дело принялись губы, специально задерживаясь под коленями. На этом особо чувствительном месте он приоткрыл зубы и пощекотал ее языком. Безучастный к ее мольбам, он продолжал свое дело до тех пор, пока, сам не захотел от нее большего.
Она перевернулась на спину. Он одарил ее таким сладострастным поцелуем, что она извивалась под ним, изнемогая от желания.
– Не сейчас, не сейчас, – прошептал он. – Еще не время.
Обведя прекрасную лепку ее рук, его пальцы перешли к грудям. Он оделил каждый сантиметр ее кожи сначала прикосновением рук, затем губ. Он трогал и целовал ее всю, он любил ее всю – одному ему ведомой любовью.
