давно не был в парикмахерской, стригли его ножницами дома и делали это неумело.
– Пойдемте, – сказал Данилов.
Кравцов встал, и только теперь Иван Александрович понял, до чего тот худ.
– Вы плохо ели это время?
– Нет, продукты были, просто нервы, я почти не спал и не мог есть.
Да, этот человек мало походил на преступников, которых обычно не терзают угрызения совести, они хорошо спят, да и аппетит у них отменный. Это вполне естественно, потому что их жизненное кредо состоит главным образом из трех компонентов: деньги, женщины, выпивка. Данилов вспомнил, как в тридцатом году налетчик Колов, по кличке Мишка Рябой, сказал ему доверительно: «Я, гражданин начальник, ем только в тюрьме, на воле я закусываю». Данилов пропустил Кравцова вперед, нажал на кнопку карманного фонаря, на секунду осветив крутые ступеньки крыльца. Начал накрапывать дождь, пока еще совсем редкий, но капли были крупными и падали тяжело, звонко. Гроза приближалась к городу, и сполохи ее вырывали из мрака дома, деревья, заборы. Они быстро шли по дощатому тротуару, проваливавшемуся под ногами.
– Если бы не война, – вдруг сказал Кравцов, – я бы к следующему году все улицы заасфальтировал.
Данилов молчал.
– Не верите? Мне уже деньги выделили, механизмы обещали подбросить.
– Верю даже в то, что именно вы все это сделаете сразу после войны.
– Эх, ваши бы слова да Богу в уши…
Сильный дождь настиг их у самых дверей райотдела НКВД. По полутемному коридору они дошли до кабинета Орлова и, не обращая внимания на удивленного дежурного, толкнулись в дверь.
Орлов сидел за столом, положив голову на руки, – видимо, дремал. Услышав скрип двери, он поднял голову, провел ладонью по лицу, словно снимая с него невидимую пелену, усталость нервного напряжения последних дней.
– Это ты, Данилов… – Потом он увидел Кравцова, прищурился, узнавая, включил рефлектор и направил свет на вошедшего: – Кравцов! – Орлов выскочил из-за стола, словно хотел дотронуться до него, ощутить реальность его плоти и успокоиться. – Где взял? – повернулся он к Данилову.
– Сам пришел.
– С повинной?
– А ему, мне кажется, виниться не в чем.
– Ты это брось, Данилов! Слышишь! Брось! Ты кого под защиту берешь? А?
– Спокойно, Орлов. Здесь другое дело, совсем другое. Кстати, мне от Виктора Кузьмича ничего нет?
– Час назад пришло сообщение, работают с ним.
– Ну вот, давай подождем.
В дверь постучались. Вошел сержант и, покосившись на Данилова и Кравцова, положил на стол начальника папку.
– Свободен. – Орлов вынул из папки лист бумаги и начал читать его внимательно и долго, потом опустил его, постоял, словно обдумывая прочитанное, и вновь поднес к глазам. Затем с недоумением поглядел на Кравцова и протянул бумагу Ивану Александровичу.
«ДАНИЛОВУ, ОРЛОВУ
На ваш запрос командир партизанского отряда «За Родину», бывший первый секретарь райкома ВКП(б) тов. Васильев сообщил: «Тов. Кравцов из партии исключен неправильно, решение о его восстановлении получено. Тов. Кравцов работал бургомистром по моему заданию, проявил мужество и героизм, спас город от взрыва. Представлен к правительственной награде, которая и поступила к нам в отряд. Поздравляю тов. Кравцова с награждением орденом «Знак Почета». Орденский знак и документы переправляю в город.
Верно: майор госбезопасности
– Читайте, – Данилов протянул сообщение Кравцову, – читайте и помните, что этот запрос на моем месте послал бы каждый. Я не отрицаю, разное было, но все равно людям надо верить, только тогда они в свою очередь поверят вам.
Но Кравцов не слушал его, он плакал.
– Тихонова ко мне, – приказал Орлов, открыв дверь.
Через несколько минут в кабинет вошел его заместитель.
– Вот что, Борис Петрович, немедленно распорядитесь прекратить розыски Кравцова.
– Бургомистра?
– Нет никакого бургомистра, ошибка это. Был наш товарищ, выполнявший задание.
– А основание?
– Сообщение из Москвы.
– Хорошо. Есть.
Когда Тихонов вышел, Орлов подошел к Кравцову, приподнял его со стула.
– Ну, брось, брось мокроту-то разводить, ведь не баба ты. Такое дело для людей сделал… Ну что с ним делать, Данилов, как ты думаешь?
– Товарищ Кравцов, успокойтесь, выпейте воды, напишите подробно все, о чем вы мне рассказали, особенно о кирпичном заводе.
– Я сделаю… А потом… потом я могу идти домой?
– Пока нет. Еще пару дней для всех вы бургомистр Кравцов. Да, кстати, возьмите ваше оружие, я думаю, оно вам пригодится, и очень скоро.
– Я его провожу, – сказал Орлов.
Он обнял инженера за плечи и повел к двери.
– Сейчас напишешь, потом поешь, поспишь, – ласково, как ребенку, говорил он Кравцову.
Уже выйдя из кабинета, Кравцов обернулся:
– Спасибо вам, товарищи, спасибо. Я сегодня словно заново родился.
Орлов вернулся минут через десять, посмотрел на Данилова, развел руками:
– Ну, Александрия, ты даешь. Как ты вышел-то на него?
– А чего проще. Я все показания о нем прочел. Смотрю, пособник, а крови на нем нет. Потом газетку достал со статьей Ерохина. Там его ругают сильно, а он в это время на финской мерз. Ну а потом мне его жена многое рассказала.
– Да, дела… Слушай, что ты о заводе-то говорил?
– Неси карту, сейчас покажу.
Глава 7 МОСКВА. 14 АВГУСТА
Начальник
Начальник МУРа внимательно прочитал рапорт Муравьева. Подчеркнул красным карандашом то место, где говорилось о столкновении Кострова с патрулем, и написал наискось:
