– Нет!.. То есть, я хочу сказать, да. Все прекрасно, Глория. Вы так старались, и мне трудно выразить словами свою благодарность, но… – Лорен замолчала, не зная, что сказать, и беспомощно посмотрела на мужа. Но Джеред казался таким же смущенным, как и она.
Руди стоял в дверях, прислонившись к косяку, со скрещенными на груди руками. Он получал огромное удовольствие от всего происходящего. Его глаза светились лукавством, когда он обратился к Джереду:
– Мы с Глорией оставим вас, чтобы вы могли умыться с дороги и отдохнуть. Потом будем обедать. Вы, должно быть, умираете с голоду, но можете не торопиться, в вашем распоряжении столько времени, сколько понадобится.
– Я… гм, я лучше пойду в барак к ребятам, поздороваюсь, а заодно и помоюсь.
Прежде чем кто-нибудь успел возразить ему, Джеред выбежал из комнаты, оставив потрясенную Глорию, слегка удивленного Руди и почувствовавшую огромное облегчение Лорен.
„Проклятие!“ – думал Джеред, идя через двор. Он совсем не подумал о спальнях. Руди и его выводок занимали все комнаты, кроме одной. Джереду нравилась его комната, и ему не хотелось ее уступать, но как сказать романтически настроенной Глории, чтобы она отселила куда-нибудь его молодую жену.
Но еще более тяжелым испытанием представлялась ему ночь в одной комнате с Лорен. Джеред поклялся себе, что не прикоснется к ней. Но чтобы выполнить эту клятву, надо быть слепым и немощным девяностолетним монахом. Остаться с Лорен наедине и…
Нет, надо переключить мысли на что-нибудь другое. И быстро.
Когда Лорен, приведя себя в порядок, вошла в просторную столовую, где стоял накрытый к обеду стол, она застала там только одну женщину. Она явно была мексиканкой, и Лорен поразилась ее гордой красоте, сочетающей в себе спокойную уверенность с чистотой и безмятежностью.
Она была небольшого роста, с изящной фигурой. В ее черных волосах, скрученных на затылке в тяжелый узел, блестели серебряные нити. Строгость ее черного платья с высоким воротом не смягчало ни одно украшение. Совершенное лицо, с тонким, прямым носом, изящно очерченным подбородком, красиво изогнутыми бровями над печальными темными глазами и прелестным, четко очерченным ртом.
Она встретила Лорен приветливой, открытой улыбкой:
– Лорен Холбрук-Локетт. Я Мария Мендес. Добро пожаловать в „Кипойнт“.
– Сеньора Мендес, мне приятно познакомиться с вами. Вы мать Руди?
– Да, – ответила она рассеянно, изучая лицо Лорен. – Вы именно такая, как он говорил, красивая. Он очень хотел, чтобы вы приехали сюда. Думаю, он был прав.
– Вы говорите о Бене? – Лорен удивилась, что эта женщина знала так много о планах Бена в отношении нее. Мария кивнула:
– Он мне все рассказал о вас, когда я видела его в последний раз.
Лорен показалось, что она хотела что-то добавить, но вошел Джеред, буквально увешанный отпрысками Мендеса. Сидевший у него на шее малыш крепко держался за его волосы. Все они смеялись и кричали:
– Джеред, я тоже хочу!
– Нет, возьми меня!
– Пожалуйста, Джеред, я буду следующим! Глория вышла из кухни и захлопала в ладоши:
– Оставьте Джереда в покое. Он только что приехал. Вы еще успеете с ним поиграть. Садитесь за стол, но прежде вымойтесь, чтобы ни у кого не было грязных рук.
Дети неохотно отпустили Джереда и заняли свои места за столом. Джеред пригладил волосы пятерней и заправил рубашку в штаны, потому что дети изрядно попортили его туалет.
Лорен никогда бы не подумала, что Джеред способен наслаждаться игрой с детьми. Он продолжал смеяться, расправляя рубашку на широкой груди. Под тонкой тканью прекрасно вырисовывались его мускулы. Заправляя рубашку, он распрямился и втянул живот. Взгляд Лорен невольно остановился на его бедрах, и она ощутила знакомый комок в горле.
Почувствовав, что она смотрит на него, Джеред поднял голову, и их взгляды встретились. Лорен расчесала волосы и снова заплела их в косу. Жакет, перчатки и шляпу она сняла, и тонкая блузка мягко облегала ее грудь. Узкая юбка с разрезом подчеркивала женственность ее фигуры, и Лорен несла свою женскую привлекательность, как знамя. Джеред вытер разом вспотевшие ладони о бедра и отвел глаза, мысленно проклиная свою восприимчивость.
Увидев за столом Марию Мендес, Джеред обратился к ней с неожиданной для Лорен нежностью:
– Мария, как ты?
Он обошел стол и крепко обнял женщину, чего никогда не позволял себе с Оливией.
– Джеред, я только что познакомилась с Лорен и хочу сказать, что жена у тебя красавица.
Джеред метнул взгляд на Лорен и пробормотал сквозь зубы:
– Да… благодарю тебя.
Вошел Руди, и Глория принесла из кухни еще одну тарелку и поставила ее на стол. Все приступили к еде. За столом было шумно, все говорили разом, понять что-нибудь было трудно, но Лорен несказанно наслаждалась, вспоминая одинокие трапезы в доме своего отца и чопорные, скучные обеды в доме Пратеров, а также молчаливые и напряженные застолья у Оливии.
Все болтали без умолку, делясь очень важными и пустяковыми новостями. Руди рассказал об инциденте с „дуэлью на пистолетах“. Дети смеялись над испугом Лорен, а Глория и Мария бранили мужчин за их безрассудство.
За столом было тесно, несмотря на его длину, и Глория посадила Лорен и Джереда рядом. Их локти постоянно соприкасались, когда они брали приборы или поднимали бокалы. Несколько раз их бедра и колени
