– А почему бы не завтра? Вы могли бы устроить пикник и побыть вдвоем.
– Не думаю… – начала Лорен.
– Не завтра, – перебил ее Джеред, – у меня здесь слишком много дел.
– Чепуха, – вмешалась Мария. Она не могла спокойно смотреть, как лучший из планов Бена идет прахом из-за упрямства Джереда. – Тебя не было здесь почти две недели. Ты заслужил день отдыха. Утром вы уедете, а я позабочусь, чтобы для вас приготовили еду. Я знаю, что ты любишь. Не забудь рогожный мешок и собери для меня пекановых орехов. Они мне понадобятся, когда я буду делать сдобное тесто на День благодарения и на Рождество. Помнишь, как я посылала за ними тебя и Руди каждую осень? Бен давал вам пенни за каждый орех. Счастливые были деньки. – Она вздохнула, но твердо закончила:
– Итак, вы едете завтра.
Вопрос был решен. Джеред уныло посмотрел на Руди, тот невинно улыбнулся. Мария и Глория заговорщически переглянулись. Лорен теребила часики дрожащей рукой.
– Черт возьми, чего ты от меня ждешь, Руди? Что я, по-твоему, должен делать? Они хотят электростанцию, а нам нужна железная дорога. Они держат нас за яйца.
– Понятия не имею, но что-то сделать ты должен! Бен скорее развязал бы войну, чем позволил этим сукиным сынам хозяйничать на своей земле.
Женщины в большой гостиной с тревогой посмотрели друг на друга, услышав гневные голоса мужчин, доносившиеся с галереи, куда Руди и Джеред удалились после ужина выкурить по сигаре. Мария отложила штопку, Глория перестала нанизывать бусы, обещанные ею Люси, а Лорен уронила на колени книгу, которую читала. Она одна знала причину этого бурного взрыва эмоций.
Голоса в галерее зазвучали спокойнее, и женщины возобновили свои занятия. Время от времени до них доносились слово или фраза, сказанные громче обычного.
Руди и Джеред вернулись в гостиную с плотно сжатыми губами и мрачными лицами. Они оба посмотрели на Лорен: Джеред – раздраженно, Руди – с чувством, похожим на жалость.
Итак, подумала Лорен, Джеред рассказал Руди об обстоятельствах, приведших к их браку. На минуту она испугалась, что Руди изменит мнение о ней, что его хорошее отношение сменится презрением.
Но достаточно было одного взгляда на его лицо, открытое, дружелюбное и сострадательное, чтобы не беспокоиться на этот счет.
– Если завтра вы намерены ехать на Пекановый ручей, – обратился Джеред к Лорен, – постарайтесь встать пораньше.
С таким же энтузиазмом мог бы говорить заключенный, ожидающий на рассвете казни. На этот раз никто не обсуждал вопроса, где будет спать Джеред.
Глория и Руди отправились в свою комнату. Лорен поставила книгу на полку и, сняв очки, подошла к окну. Она увидела высокую, поджарую фигуру, быстро шагающую к бараку. Широкие плечи Джереда были устало опущены.
Она не подозревала, что Мария стоит у нее за спиной, пока нежная рука не легла ей на талию.
– Бен тоже старался побороть свою любовь ко мне, Лорен, они оба волевые, сильные мужчины. Джеред не позволяет себе проявить не только нежность, но даже доброту. Будь с ним терпелива.
Лорен молчала, боясь расплакаться. Она повернулась к Марии, быстро обняла ее и бросилась в свою комнату, комнату Джереда.
Глория помогла Лорен заплести волосы в одну косу, уже знакомую ей прическу. На ней был тот же костюм, который она впервые надела в Коронадо в то утро, когда они с Джередом отправились в „Кипойнт“. Сначала он показался ей неприличным, теперь же она считала его вполне удобным. Лорен уже привыкла к многочисленным переменам в своей жизни.
Мария была на кухне, выполняя свое обещание приготовить им еду. Вошел Джеред и без единого слова протянул Лорен темно-синий шейный платок. Она с удивлением посмотрела на платок, потом на Джереда.
– Он чистый, – сказал Джеред, испытующе глядя на нее. – Я одолжил его у одного из ваших многочисленных поклонников и сам выстирал. Сегодня он может вам пригодиться.
Лорен взяла платок и, сложив его треугольником, попыталась завязать так, как это делают вакеро, но пальцы не слушались ее, и платок никак не завязывался.
– Не так, – сказал Джеред с раздражением, отталкивая ее руки. Он подошел к ней и ловко завязал платок на ее шее безукоризненным узлом. Хотя он проявил при этом завидную ловкость, однако процедура явно затянулась, и его пальцы несколько раз коснулись нежной кожи на шее девушки.
– Благодарю вас, – сказала Лорен, когда Джеред наконец отошел.
В ответ он только пожал плечами.
Они быстро позавтракали и тронулись в путь. Лорен помахала на прощание Марии и Глории, стоявшим в дверях. Пламенная, известная всем как „лошадь миссис Локетт“, прекрасно слушалась свою хозяйку. Джеред был немало удивлен, когда, пустив Чарджера в галоп, обнаружил, что Лорен без труда последовала его примеру и ни в чем ему не уступает. „Ну что же, она кое-чему научилась, – подумал он сварливо, – даже рассталась со своей восточной бледностью, и кожа ее приобрела здоровый розовый цвет“.
Джеред никому бы не признался, включая себя самого, что скучал по ней, пока был в отъезде. Он не смог бы дать определение тому томлению, которое преследовало его с момента отъезда. Дочери арендаторов и скотоводов, живущих на землях Локеттов, всегда благосклонно относились к шлепку по заду, поцелую или другому знаку внимания со стороны Джереда. На этот раз они были разочарованы. Джеред проводил все время в серьезных беседах с мужчинами. Не то чтобы он намеренно избегал женщин, просто они его больше» не интересовали, и он не думал о них.
Ночью, завернувшись в одеяла, он метался и ворочался, тщетно пытаясь отделаться от тревожившего его душу образа. Лорен в халате с распущенными по плечам волосами. Лорен на ранчо, спящая в его постели, облитая ласкающим лунным светом. Лорен, сосредоточенно склоненная над книгой с очками на носу. Лорен. Лорен. Лорен.
