— Они разузнали что-нибудь о карлике? — спросила она.
Я покачал головой.
— Судя по тому, что написано в газете, — нет. Они даже не знают его имени..
— Но ведь это довольно легко сделать. Карликов не так уж много.
Я знал, что сказать в ответ на ее замечание. Совсем недавно у меня зашел разговор об этом с Великаном Моутом.
— Их в Штатах около двух тысяч. То есть, я хочу сказать, настоящих лилипутов. И около пятидесяти тысяч других карликов.
— А в чем разница, Эдди? Лилипуты еще меньше карликов?
— Думаю, что Да, но разница не в этом. Лилипут совершенно пропорционально сложен. А у карлика голова таких же размеров, как у нормального человека; у него длинное тело и короткие конечности.
— Значит, в цирке выступают только лилипуты?
— Обычно да. Ни один шапито не выставит карлика вместо лилипута. Но есть цирки, где выступают только карлики. А некоторые цирковые водевильные труппы лилипутов имеют в своем составе и карликов — для контраста с настоящими лилипутами. Из карликов иногда получаются отличные клоуны.
— Мне можно заказать еще одну чашку кофе, Эдди?
— Думаю, я могу себе это позволить. Я же говорил тебе вчера, что у меня было девятнадцать долларов. Сейчас у меня осталось восемнадцать.
— Эдди! Ты истратил этот доллар с другими женщинами?
— Пока до этого еще не дошло. Если мы будем обходиться только кофе, этих денег хватит надолго.
— Ну ладно уж, давай обходиться только кофе. Правда, время от времени хорошо бы съесть еще и пирожок. Я никак не могу прийти в себя, Эдди.
— От чего? От отсутствия пирожка?
— Нет, от того, как ты выглядишь, когда хорошо одет. Твой сегодняшний вид слишком разительно отличается от вчерашнего.
Тут меня разобрал смех. Я откинулся на спинку стула и громко захохотал. Я, конечно, должен был объяснить, отчего мне так смешно. Она поняла и тоже рассмеялась. И стала еще красивее. Раньше я не замечал, какой у нее изумительный голос.
— Ты провела остаток ночи с Дарленой? — спросил я.
— Да, но не в фургоне, а здесь, в отеле. Когда полиция закончила допрос, я вернулась к Дарлене. Она уже встала и оделась. Мы обе не захотели там оставаться. Поехали в город и переночевали в моем номере. Только Дарлена уже у ехала обратно на ярмарку, потому что ждет сегодня мужа.
После второй чашки кофе Рита посмотрела на свои часы.
— Нам надо ехать на ярмарку, — сказала она, — Мне, по крайней мере, необходимо туда вернуться. Надо только забежать в банк. Это совсем рядом. Ты подождешь меня здесь? Если ты тоже намерен вернуться, то…
— Что мне тут делать? Конечно, я тебя подожду, поедем вместе.
Я уже не мог смотреть на кофе после двух чашек, которые выпил сейчас, и еще двух, выпитых часом раньше. Но надо было ждать, и я заказал еще одну чашку.
Потом мы сели в автобус, чтобы вернуться на ярмарку. Рита сказала, что я должен беречь свои восемнадцать долларов, и не позволила мне взять такси.
Глава 3
Когда я вернулся, дядя Эм был уже на ногах. Он где-то раздобыл опилки и был занят тем, что обильно посыпал ими землю перед нашим балаганом.
— Привет, малыш, ты из города?
— Да, я поднялся слишком рано и успел туда смотаться. Что ты думаешь насчет погоды?
— Может слегка подкачать. Но работа будет. Сюда повалит весь город, чтобы посмотреть на место, отмеченное крестом.
— Ты уже читал газету? — спросил я.
— Нет, но я все-таки учил алгебру в колледже. Крест — это «икс», координата. А полиция разыскивает некоего «игрек».
— И пока безрезультатно, — добавил я.
— Если ты был в городе, то почему не пошел в кино?
— Встретил Риту — случайно. Она возвращалась на ярмарку, вот я и поехал с ней.
Он воскликнул: «Вот как!», — а потом пристально на меня посмотрел.
— Будь осторожен, малыш!
— Вчера ты меня не предостерегал, когда попросил увезти ее на машине. Так или иначе, я ничем не рискую; в следующий раз она просто не обратит на меня внимания, — сказал я.
— И одного раза достаточно, если вчера она хорошенько тебя разглядела. Ты себя недооцениваешь, Эд. Может, ты и не очень красив, но у тебя чертовски романтичный вид. В скором времени ты будешь отбиваться от баб бейсбольной битой.
Это показалось мне сомнительным.
— Ну а кроме того, есть что-нибудь новенькое? Он знал, что я имею в виду.
— Да ничего особенного. Недавно забегал Вейс.
— Вейс?
— Армии Вейс, инспектор или что-то вроде этого. Мне казалось, что ты уже разговаривал с ним сегодня утром.
Я утвердительно кивнул.
— Этот капитан — дотошный малый, — улыбнулся дядя Эм. — Он хотел узнать, проснулся ли ты, когда я вернулся в палатку. Я сказал, что да. Какую глупость ты сморозил? Признался в чем-то, чего не должен был знать?
— Вот именно. Я проговорился, что убитый был карликом, а прежде ему сказал, что уже спал, когда приехала полиция, и с утра ни с кем не виделся.
— Я так и думал, что он тебя на чем-нибудь подловит! Преступника из тебя не выйдет — тебя тут же поймают.
— Ладно, придется оставаться честным человеком. Кстати, Вейс думает, что мы все — банда уголовников.
Дядя Эм что-то проворчал в ответ и снова начал рассыпать опилки.
— Помочь тебе? — спросил я.
— Да, только пойди переоденься.
Я пошел в палатку, чтобы скинуть праздничный костюм. Когда я вернулся, Эм уже покончил с опилками. Теперь он сидел в балагане на прилавке и жонглировал тремя шариками, заставляя их описывать небольшую дугу.
Я попытался сделать то же самое, но тут же раскидал шары.
Малыш, — сказал дядя Эм, когда я в десятый раз поднимал упавший шар, — ты не создан для того, чтобы быть жонглером, брось это дело.
— А для чего я создан?
— Не знаю. Может, для того, чтобы играть на тромбоне.
— Нет, — сказал я, — у меня нет таланта. Я могу научиться играть по нотам, если постараюсь. Но я не умею «думать» над тромбоном, как настоящий музыкант. Когда кто-то импровизирует, я могу подключиться, но не могу вести сам.
— Большинство музыкантов не умеют этого делать, однако они зарабатывают на жизнь.
— Я не хотел бы быть таким музыкантом. Я буду продолжать играть, но не для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Только для своего удовольствия.
