– Помогите, – жалостно хныкал он. – Я застряла.
'Что за чертовщина? – подумал я. – Если у меня нервное перенапряжение, то теперь оно как раз проявляется, а может, я нахожусь уже на грани срыва?' Как бы там ни было, я не видел причины, почему бы мне не подойти ближе и не выяснить: неужели ко всему прочему здесь завелся еще и говорящий мяч?
Внимательно присмотревшись, я заметил, однако, что у мяча имелось поразительное сходство с попкой Седеет Кэмпбелл; меня смущал, пожалуй, лишь тот неоспоримый факт, что ни одно человеческое тело не способно выдержать подобного издевательства над собой. Я подошел еще ближе и остановился в шести, а может, меньше дюймах от нее и должен был признать, что ближайший ко мне сектор мяча был точной копией маленьких, но очаровательно округлых ягодиц Селест. Я нежно похлопал рукой по мячу, а он как-то спазматически дернулся, от чего подкатился ко мне еще ближе.
С грустью отметил я про себя, что здесь что-то не так и мой нервный срыв вот-вот выплеснется наружу с полной силой. Можно ли представить, чтобы женский рот и пара перепуганных глаз находились всего в нескольких дюймах от крестца? Было страшно даже подумать о подобном. Пока глаза продолжали злобно пялиться на меня, рот широко раскрылся.
– Перестаньте забавляться с моей задницей, – зашипел убийственной ядовитости голос. – Разве вы не видите, что я застряла?
– Вижу, слышу, но не собираюсь верить, – решительно ответил я. – Вы – всего лишь плод моего воображения. И вот что я вам скажу: я не помешанный.
– Бросьте валять дурака! – Голос чуть не задохнулся от еле сдерживаемого гнева. – Я делала новое упражнение на спинке кушетки и потеряла равновесие – поэтому, ради Христа, распутайте меня. Я чувствую, что мои кости начинают гнуться и уже на пределе.
– Конечно, Селест, о чем речь, – радостно согласился я. – С чего мне начать?
– Черт, пустите в ход свое воображение, – разгневанно выкрикнула она. – Начинайте с чего хотите.
– О'кей, тогда поехали, – сказал я и приступил к работе.
– Ой-ой-ой! – воскликнула она. – Не отсюда, вы, извращенец! Это место я не имела в виду.
– Фу, – досадовал я. – Извините. Я примусь сызнова.
Со второй попытки мне удалось ухватиться за предплечье и сделать решительный рывок. Все это занятие напоминало запутанную головоломку, где одно крошечное звено цепи становилось ключом к решению. Я резко дернул. Селест завопила, а потом вдруг распуталась и обрела нормальную форму.
– Ну и как? – спросил я, по-детски радуясь своему успеху.
Она медленно села, потирая себя руками, будто проявляла нежную заботу ко всем согнувшимся косточкам, постепенно распрямилась и вдруг пристально посмотрела на меня.
– Почему вы не могли извлечь меня сразу?.. – обиженно спросила она. – Когда вы положили туда руку – это было нечестно.
– Ладно, если такова ваша благодарность за то' что я спас вам жизнь. – Я встал с уязвленным выражением на лице и гордо направился к двери.
– Эй!
– Что? – гаркнул я, даже не потрудившись обернуться.
– Как вас зовут?
– Эл.
– О'кей, Эл, – воркотнула она, в ее голосе чувствовалось потепление. – Можете звать меня Селест. Не вижу никаких причин для возражений – теперь у меня практически не осталось от вас секретов.
– Эй! – Я оторопело замолчал, пронзенный очевидным пониманием того, что она сказала. Потом развернулся и галопом помчался к ней.
– Уберите это выражение из своих глаз, – дразнила она. – Мне известно, о чем вы думаете, и предупреждаю: можете сразу забыть. В настоящий момент у меня хватает проблем с бедными ноющими косточками.
– Может, мне удастся отыскать линимент, – осторожно предложил я, – и тогда я вас хорошенько разотру.
– Нет, не пойдет, – отпарировала она. – Пожалуйста, просто оставьте меня на время в покое. Вы будете в курсе, как у меня обстоят дела со здоровьем… Я начну выпускать бюллетени.
– Ну что ж, – неохотно согласился я. – Только на время бросьте заниматься своими упражнениями, договорились?
– Не беспокойтесь. – Она осторожно массировала свои бедра. – Теперь я в любое время могу стать танцовщицей.
Я пробрался через занавеску в коридор как раз в тот момент, когда в дом вошел Поп Ливви.
– Привет, лейтенант. – Его поблекшие глаза тепло улыбались. – Я заметил на улице вашу машину и немедленно вернулся. Не возражаете, я проведу вас в вашу комнату? – Он поднял мою сумку и быстро пошел по коридору. Мне приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним.
Моя комната была пятой по коридору от гостиной, но я еще раз пересчитал по порядку все двери, решив для себя, что не стоит испытывать судьбу и лучше предпочесть смерть мукам, которые мне предстоят, если по ошибке попаду к Тарзанше.
Поп положил мою сумку на уютную кровать и снова радушно улыбнулся.
– Я догадываюсь, почему вы оказались здесь, – небрежно заметил он. – Но пока вы будете жить в этом доме, я расскажу вам о наших правилах. Каждый раз, когда вы услышите, как кто-то бьет железной вилкой по жестяной кастрюле, бегите прямо в столовую: это значит, что обед готов. В общем, не волнуйтесь, мы
