пришли.
Она встала и резко свистнула. Он с уважением взглянул на нее. Ему еще не встречалась женщина, которая могла издать что-то, похожее на свист. Но ее таланты простирались дальше. Через несколько секунд возле них появилась великолепная кобыла.
– Как в кино, – восхитился он. Лошадь остановилась на приличном расстоянии от мертвой рыси и стала нервно бить копытом. – Не уверен, что без седла смогу на нее забраться.
– Вам и не придется. – Ренни повернулась и направилась к лошади.
– Вы хотите меня здесь бросить? С трупом этого зверя?
– Я вас не приглашала.
Поэма в движении. Такое сравнение пришло ему в голову, когда она запустила пальцы в гриву и одним прыжком оказалась на лошади. Одно гибкое, плавное движение. Даже ружье не выронила. Она пришпорила кобылу пятками, и лошадь затанцевала, задрав голову и хвост.
– Вы же вернетесь за мной, правда? – Ему показалось, что Ренни улыбнулась, но солнце еще не взошло, так что вполне вероятно, что ему почудилось. Почти незаметным движением колен она пустила лошадь в галоп.
Вик был настолько уверен, что она за ним вернется, что заснул прежде, чем лошадь и всадница скрылись из вида.
Он не знал, сколько проспал. Пятнадцать минут или пятнадцать часов. Когда он открыл глаза, Ренни снова была рядом. Она завертывала рысь в толстый мебельный чехол. Когда она увидела, что он за ней наблюдает, сказала:
– Не хочу, чтобы ее растащили стервятники.
Он взглянул наверх через ветви деревьев. В небе уже кружили канюки.
– Может, они ждут, когда я перекинусь.
– Возможно.
Она подняла сверток и отнесла его в пикап, которого он раньше у нее не видел. Очевидно, Ренни им пользовалась только на ранчо, потому что автомобиль был ненов и потрепан. Пока она укладывала рысь в багажник, Вик исхитрился встать, цепляясь за ствол дерева. Потом наклонился, чтобы взять сумку.
– Я возьму, – заявила Ренни, направляясь к нему. – А вы лезьте в машину.
Когда она проходила мимо него, ему захотелось отсалютовать ей, но в последнюю секунду он передумал.
Разумеется, ее прикид не имел ничего общего с военной выправкой. На ней была красная майка вроде той, в которой она спала, узкие обтягивающие зад джинсы и ковбойские сапоги. Распущенные волосы спутаны. Он догадался, что шум в конюшне заставил ее выскочить из постели и наспех натянуть джинсы и сапоги. Как бы то ни было, такой вид заслужил его одобрение.
Пролезть под проволокой днем было лишь немного легче, чем ночью. Когда Вик добрался до пикапа и умудрился сесть на сиденье, его прошиб холодный пот и охватила крупная дрожь.
Ренни вернулась с его сумкой и без лишних церемоний швырнула ее назад, туда, где покоилась рысь. Она села в машину. Заметив, что Вик смотрит назад, она спросила:
– Что-то не так?
– Нет. Просто радуюсь, что вы не швырнули меня туда вместе с сумкой.
– Была такая мысль.
– А как насчет моей машины?
– Я привезла канистру с бензином.
Ренни не стала делиться с ним планами по поводу его пикапа, а он не стал больше ничего спрашивать. Она выехала на дорогу и проехала не меньше мили, прежде чем сказала:
– Я знаю, доктор Шугармен вас не выписывал.
– Слушайте, где он купил все эти зубы?
– Вы просто ушли? – пропустила она мимо ушей его выпад.
– Гмм, – предпочел не уточнять Вик.
– А охрана?
– Не хотел бы я быть на их месте, когда Орен узнает, что я ушел.
– Он не знает?
– Сейчас уже, может, и знает.
– Он расстроится?
– Просто выйдет из себя. – Вик представил себе картину и усмехнулся.
– Потому что он знает, что вам следовало бы пробыть еще хотя бы пару дней в больнице.
– Потому что он знает, что я попытаюсь в одиночку достать Лозадо.
Она резко повернула голову:
– Тогда почему вы явились сюда?
