Улыбаясь про себя, она наслаждалась его крепким объятием. Удивительно хорошо, когда тебя так держат, подумала она, блаженно вздохнув. Она проснулась в прекрасном настроении. Бесспорно, она почувствовала его любовь. И это было изумительно. Более того. Это было прекрасно до невероятия. Может быть, он любит ее еще не до конца, но он безумно в ней нуждается. А в ее горящем сердце любви хватит на двоих. Быть может, мужчины дольше разбираются в своих чувствах. Но неважно, терпения у нее хватит.
Она покраснела, вспомнив их страстную любовь. Он явно испытывает к ней сильное чувство.
Кара начала ласкать его грудь, бездумно проводя пальцами круги вокруг соска, спрятанного в волосах. Но Алекс поймал ее руку.
— Милорду щекотно? — поддразнила она его и взглянула ему в лицо, проверяя, совсем ли он проснулся.
У нее перехватило дыхание, ибо темные пронизывающие глаза дымились страстью. Он погрузил пальцы ей в волосы. Запрокинув ей голову, он заглянул в прекрасные синие глазищи, полные любви. Сердце его болезненно сжалось. Он хочет ее снова.
— О, Кара, любовь моя, — прошептал он ей в губы и перекатил на спину. И начал целовать ее со всей дикарской, безудержной страстью, которую чувствовал.
С блаженным вздохом она обняла его и вернула поцелуй. Страсть зажглась вновь. Ей до боли захотелось почувствовать его в себе.
Он спрятал лицо в ее волосах.
— Неприятных последствий нет, я надеюсь?
Она покачала головой. Он стиснул ее в объятиях и улыбнулся про себя. Она принадлежит ему.
— Хорошо, — пробормотал он, целуя ее в шею и находя пальцами нежные влажные лепестки.
Она была более чем готова к любви. Он поднял ее колени и погрузился во влажную сладость одним мощным движением. Веки ее затрепетали и закрылись; стоном наслаждения она отвечала на его движения, на сказочно приятный ритм их любви.
Сквозь чувственную пелену она смутно сознавала, что он задыхаясь твердит ее имя, продолжая волшебные движения в ней, поднимая ее к неслыханным высотам блаженства. Снова и снова он входил в нее, пока наконец, весь дрожа, не соединился с ней на вершине экстаза.
Кара тихо лежала под ним, очарованная близостью. Через мгновение он поднял голову и взглянул на нее. Она любовно откинула мокрую прядь с его лба и улыбнулась.
Он освободил ее. Лежа на спине, он старался успокоить дыхание. Она любовалась его великолепным телом. Рука его покоилась на лбу, и он казался занятым своими мыслями. Как ни странно, он хмурился. Он недоволен ею?
— О чем ты думаешь? — осторожно спросила она.
Испуганный ее вопросом, он повернулся к ней. Любит ли она его? Неясно. Первый раз он отбросил как случайность. Но сейчас было, если возможно, даже лучше, чем в первый раз. Это было землетрясение. Если она понимает, как действует на него, то не подает виду.
Протянув руку, он смахнул локон с ее щеки.
— Я думал о тебе.
— И это заставляет тебя хмуриться? — спросила она робко. Вся любовь мира сияла в ее синих глазах.
От чувства, отразившегося на ее лице, ему стало неловко. Ведь так легко утонуть в этой любви. Черт, он уже наполовину влюблен. Но он боролся со своим чувством. Он должен думать о деле Бушара и не может позволить чувствам взять себя в плен.
Он выдавил улыбку и погладил ее по щеке.
— Иногда, — сказал он, поддразнивая ее, — ты доводишь меня до безумия своим упрямством.
— Такой вид безумия мне, пожалуй, нравится, — хихикнула она, забираясь под одеяло.
— В самом Деле? — Он насмешливо приподнял бровь. — Теперь будешь слушаться, чертенок? — Он перекатил ее на спину. — Или послать тебя паковать вещи?
Она прижалась к нему всем телом.
— Попытайся еще раз меня убедить, — шепнула она лукаво.
Он рассмеялся и толкнул ее на подушки. Сплетя с ней пальцы, он закинул ей руки за голову.
— Ты увидишь, как я умею убеждать, — засмеялся Алекс и медленно раздвинул ей бедра.
Глаза ее подернулись влагой.
— Я на это и рассчитываю, — прошептала она со вздохом. И все началось сначала.
Затемненная карета Далтонов приближалась к Королевскому театру. Алекс обнял жену.
— Кара, любовь моя, — сказал он, погружаясь лицом в ее волосы. — Ты помнишь наш спор?
— Как могу я забыть?
Он обнял ее и коснулся губами виска.
— Обещай мне, что прекратишь свое расследование. Предоставь это мне.
Она покачала головой и отодвинулась.
— Алекс, пожалуйста, не заставляй меня обещать.
— Клянусь тебе, как только это безобразие кончится, я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Просто потерпи.
Она закусила губу и отвернулась. Потерпи! Легко сказать. Ведь она почти ничего не знает об отце.
Он повернул ее лицом к себе и заглянул в синие глаза.
— Поверь мне.
Когда он так на нее смотрел, она не могла сопротивляться. Она его слишком любит.
— Ну хорошо. Но только если ты расскажешь мне всю правду. Без утайки.
Он улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа.
— Согласен.
В фойе театра было очень людно, и Далтоны не без труда проложили себе путь в собственную ложу.
Оглядывая разодетых мужчин и женщин, Кара почувствовала растущее возбуждение.
— Теперь я понимаю, почему твоя мачеха любит сюда ездить. Здесь есть на что посмотреть. Какое разнообразие туалетов! — Она взяла руку мужа.
Он улыбнулся и поцеловал ее в щеку.
Ее энтузиазм оказался заразителен. Алекс положил руку на спинку ее бархатного кресла и залюбовался женой. Она была восхитительна.
Ослабив воротник, он искренне помолился о том, чтобы театральное действо было как можно короче. Он планировал собственное действо интимного характера. В последние четыре дня он, кажется, провел в постели больше времени, чем за всю жизнь. И это были лучшие четыре дня в его жизни.
Свет погас, и занавес поднялся. Кара почувствовала, как рука мужа любовно сжала ее руку. Она улыбнулась ему: любовь, сиявшая в ее глазах, веселила его сердце. Подняв руку к губам, он поцеловал ее в ладонь.
Он не смотрел на сцену. Очарованный взгляд не мог оторваться от ее лица. В антракте, когда они направились к буфету, Кару подмывало спросить, знает ли он, как называется опера, и заметил ли хоть что-то из того, что происходило на сцене. Но она решила не дразнить своего сраженного любовью мужа и грациозно приняла бокал шампанского. Счастье быть любимой ударило ей в голову.
— Похоже, весь Лондон здесь сегодня. Никогда не видел такой давки, — заметил он, оглядывая толпу перед буфетом. Он поднял бокал к губам, и лицо его внезапно застыло. — Проклятье! — процедил он шепотом.
— Алекс? — спросила Кара, удивленно наморщив лоб. — Что слу... — Вопрос застрял у нее в горле. Он больно схватил ее за руку и повернул к себе. Она испуганно смотрела на мужа. — Что-то не так?
Взглянув через плечо, она попыталась определить, кто вызвал такую реакцию. Это была женщина. И она направлялась к ним.
— Кого я вижу? Маркиз Оверфилд собственной персоной! — промурлыкала эта высокая костлявая
