слишком слабого сложения. Нюхательную соль, моя дорогая?
— Нет, я приду в себя через минуту, это просто шок, — пробормотала Кара.
— Да уж, действительно, — воскликнула тетка, размахивая платком в воздухе и отплывая на кухню. — Ночи не проведу в этом проклятом городе, скажу я вам. Деревня — единственное безопасное место.
Голова плыла. Прошлой ночью. Он был убит прошлой ночью. Бушар? Или... Алекс? По спине побежали мурашки. Если убийство Бринстона как-то связано с ее расследованием, стало быть убийца хотел помешать ей узнать истину. Это значит, что ее жизнь также в опасности. Если Дэниел прав, француз жаждет мести.
Пытаясь унять пульсирующую боль в висках, она закрыла глаза. Ох, хорошо бы сейчас оказаться дома, в Бостоне. И забыть эту ужасную маленькую страну и все эти тревожные события. Она отдала бы все, чтобы убежать от неразрешимых проблем.
Что она имеет в Англии? Ничего. Муж ее не любит. Она не сомневалась, что, стоит ей только исчезнуть, следующая жертва не заставит себя ждать. К тому же он вполне может оказаться убийцей.
Домой. Да, она хочет домой. Забыть Алекса и этого ужасного маленького француза. И зачем она только затеяла это проклятое расследование.
Бостон наилучшее и единственное решение. Пятнадцать лет она находилась там в безопасности. Правда, она потратила большую часть денег на бедного мистера Бринстона. Конечно, у Алекса денег не получить, по крайней мере не возбудив его подозрений.
Где взять наличные? Ценностей у нее нет. Кроме... сапфиров. Она может продать их. Они стоят целое состояние.
Сердце ее упало. Продать свадебный подарок? Но где выход? Она не собирается становиться жертвой маньяка-француза. И Алекс ее не любит. Прошлой ночью он, вероятно, отправился прямо в объятия другой женщины.
— Убивать сыщика было очень глупо с вашей стороны, — сказал Бушар, поглаживая черного кота, сидящего у него на коленях.
— Он подошел слишком близко к разгадке и все бы ей рассказал. А этого нельзя было допустить. — Филипп равнодушно пожал плечами. — Что мне было делать?
— Она бы даже не знала о вас, если бы вы ее не преследовали. Я предупреждал вас. Далтон не идиот.
— У меня кончается терпение. Когда я ее убью? — Филипп стукнул кулаком по столу. — Когда? Когда?
— Если вы будете создавать мне проблемы вашей глупостью, — проворчал Бушар, — я убью вас сам.
— Но вы обещали мне месть!
— Имейте терпение! Отомстите. Я тоже начинаю уставать от такой жизни. — Он обвел рукой убогую комнату. — Думаю, я использую молодую жену как наживку. — Он рассмеялся, откинув голову. — Это будет очаровательно. Влюбленный болван попадет прямо в нашу ловушку. Как вы думаете, Филипп?
Филипп усмехнулся.
— Да, конечно. Это будет легко. И я заставлю ее страдать. У нее такая нежная шея, как шелк...
Бушар нетерпеливо отмахнулся.
— Довольно о бабах. Сейчас у нас есть более срочные дела. Мы должны заняться нашим старым другом Билли Харпером, — проговорил он, поворачиваясь к человеку, забившемуся в угол убогой лачуги. — Мы оба уже отомстили бы, если бы он все не испортил. Ты это знаешь, Билли?
— Я не виноват! — выкрикнул Билли. — Я заставил его прийти, как вы просили. Я свое дело сделал. Откуда мне было знать, что он приведет друзей? Это его вина! — крикнул он, тыча пальцем в Филиппа. — Он дал ему уйти! Далтон умнее вас, вот что!
Закрутив ус, Филипп спросил:
— Хотите, я убью его прямо сейчас?
— Вы знаете, что надо делать, — кивнул Бушар.
— Нет-нет, начальник, я сделал, как вы сказали! — закричал Билли, пятясь от Филиппа.
— Мы не можем позволить себе ошибки, — произнес Бушар, отправляя в рот шоколадную конфетку. — Ты слишком много знаешь, mon ami. И имеешь скверную привычку рассказывать это любому, кто заплатит.
Колокольчик на дверях маленькой ювелирной лавки прозвенел, и Кара, прижимая ридикюль к груди, вошла внутрь.
— Добрый день, мадам, чем могу служить? — произнес невысокий лысый человек за прилавком.
— Я хотела бы продать... драгоценности, — ответила Кара.
Человек протянул руку, и она неохотно открыла ридикюль. Почувствовав укол совести, она быстро заглушила его и протянула шкатулку пожилому ювелиру.
Осмотрев сапфиры, она покачал головой.
— В чем дело? — спросила она, начиная тревожиться.
— Я не могу предложить вам столько, сколько они стоят, — ответил ювелир со вздохом сожаления.
— Сколько вы можете дать?
Он подозрительно посмотрел на нее из-под очков.
— Почему вы хотите продать такие прекрасные драгоценности? — спросил он, задумчиво потирая подбородок.
— Вряд ли вас это касается, сэр. Если вы не способны справиться с моим делом, я пойду в другое место, — заявила она, забирая сапфиры.
Ювелир протянул руку в попытке остановить ее.
— Я не говорил этого.
— Сколько вы предлагаете?
— Поймите, я могу предложить только очень скромную цену.
— Сколько? — спросила она, сдерживая нервную дрожь.
— Эти драгоценности редки. Немногие могут позволить себе такое, — заметил он, поднеся сверкающее ожерелье к свету.
Она кивнула, чувствуя тошноту. Названная им цена была оскорблением, но у нее не было времени на поездку к другому ювелиру.
— У вас есть наличные? — спросила она, заметно волнуясь.
— Нет, но я дам вам чек, и вы сможете получить сумму в моем банке.
Кара закрыла глаза. Еще одна задержка, прежде чем она сядет на корабль и окончательно избавится от этих противных британцев.
— Прекрасно! Я согласна.
Пока он заполнял чек, Кара нетерпеливо барабанила пальцами по прилавку. Наконец все было готово, и Кара поспешила на улицу.
К несчастью, пешком до банка на Кинг Уильям-стрит было далеко. Улицы были забиты народом. Ей никак не удавалось взять кеб.
Вскарабкавшись наконец в экипаж, она прокляла все на свете. Никогда прежде ее не преследовало такое возмутительное невезение. Скорей бы уж покинуть эту Богом забытую страну!
Подъезжая к банку, она задыхалась от нетерпения. Прошла целая вечность, пока она дождалась очереди к кассиру. Тот отсчитал сумму, и Кара поспешила прочь из банка. На этот раз у нее хватило ума попросить кеб-мена подождать.
— В доки Ист-энда, и скорее! — крикнула она.
Кебмен поднял бровь.
— Вы уверены, мисс?
— Да, — сказала она коротко. У нее кончалось терпение. — Вы меня отвезете или поискать другой кеб?
